Поиграем (ЛП)

Или они встретились после того как овдовели или развелись, и, найдя любовь, наслаждались ею, а не сожалели о проведенных друг без друга годах?

Я задумчиво улыбнулась, когда автобус тронулся, оставив пожилую пару позади.

— Проклятая жара! — вынула меня из размышлений женщина через проход прокричав шоферу: — Как насчет того, чтобы открыть окно, а?

Это не совсем так. Я с шотландцами придерживалась разного мнения о жаркой погоде, и по мне, этот месяц был умеренным. И влажным.

— Послушай, если у тебя менопауза, это не означает что и у нас тоже, верно? — сказал сидящий за спиной парень.

Мысленно простонав, я поспешила достать наушники, чтобы не слышать предстоящий спор.

Я с удовольствием вышла с автобуса, и прогулялась по тротуару Принц-стрит к железнодорожной станции Эдинбурга Уэверли. По мере того, как песня Хозье «Отведи меня в Церковь» перекрыла звуки движения, суеты и болтовни проходящих мимо людей, я почувствовала что успокаиваюсь (Примеч.: «Take Me to Church», Hozier ирландский музыкант-исполнитель). Мне нравилось находиться в городе. Мне нравилось сбегать сюда из моей крошечной односпальной квартиры в уродливом сером здании в квартале от дома Энджи.

Думаю, именно поэтому я устроилась на работу в Старом городе, и не сняла квартиру поближе. Энджи утверждала, что я трачу деньги на проезд. Но мне нужно вырываться наружу.

Я поднялась по крутой изогнутой улице ведущей к Королевской Миле. Когда проходила мимо окон своей работы, заглянула внутрь. Лия, владелец и мой босс, улыбалась и болтала с клиентом. Манекены в окне демонстрировали винтажные платья и роскошные кардиганы. Магазин-бутик одежды под названием «Яблочная пастила» (Примеч.: Apple Butter) был небольшим, но всегда полон клиентов из-за удачного расположения на Кокберн-стрит. Сама дорога была выложена булыжником, так же как и Королевская миля. На широких дорожных тротуарах располагалось множество лавочек и магазинов-бутиков, продающих украшения, антиквариат и одежду. Работали также пабы, кафе, и тату-салон.

Я быстро поднялась по крутому холму, свернув и оставив позади «Яблочную пастилу». Сегодня у меня выходной, и я планировала кое-куда сходить. По правде говоря, до места назначения я могла добраться автобусом. Но мне нравилась прогулка по городу, через Старый город.

Недалеко от университетских зданий я зашла в недавно открытое кафе и направилась в уборную. Войдя внутрь, я переоделась в темно-зеленые легинсы, темно-зеленую рубашку с потертыми короткими рукавами и необработанными краями. Аккуратно сложила джинсы и рубашку, сунула их в рюкзак и выдохнула, когда посмотрела в зеркало.

Меня испугал напряженный взгляд моих усталых глаз.

Мои страхи стали реальностью.

На меня смотрели глаза моей мамы.

Потеребила волосы на затылке, гадая, узнает ли она меня теперь, и вспомнила день, когда я подстриглась…

— Что ты наделала? — Сеона в шоке уставилась на меня.

Я замерла удивленная ее реакцией.

— Я подстриглась.

Она бросилась ко мне, касаясь коротких прядей.

— Ты не просто подстриглась. Ты уничтожила волосы.

Это правда. Моих длинных волос уже не было. Я попросила парикмахера сделать мне короткую стрижку.

— Ты раздражена, что я подстриглась, или раздражена, что не попросила сделать это тебя?

— Мы обе знаем, я бы этого не сделала, — Сеона покачала головой, слезы наполнили ее глаза. Она слишком часто плакала. Достаточно слез для нас обоих.

— Он любил твои волосы.

— Что ж, он больше не здесь.

— Нора... — лицо Сеоны сморщилось, и я обняла ее.

Обняла крепко сжимая руками, и шептала успокаивающие слова, пока она рыдала содрогаясь.

— Нам пора идти, — наконец прошептала я. — Нам нужно встретить Энджи.