Поиграем, мышка? (СИ)

И теперь перед глазами стремительно проносятся огни ночного города, а мою душу и разум пожирают противоречия, сомнения и страхи, лишь усугубляемые перевозбужденным состоянием нервной системы и предательского тела.

— Куда ты меня везешь? — спрашиваю хрипло, не поворачивая голову к Рошаду. Боюсь, что посмотрев на него, еще больше буду сходить с ума от своих безумных желаний.

— В свой дом, — слышу ровный ответ.

— В другой мир? — уточняю осторожно.

В том, что он не обманывал, и действительно не человек, я уже убедилась. Трудно не поверить в существование нелюдей, если двое из них при тебе разносят твою квартиру и швыряются шаровыми молниями, выясняя отношения.

— Нет. В мой мир сейчас никак нельзя ни мне в моем теперешнем состоянии, ни тем более тебе в твоем. Переход может получиться смертельным. У меня есть дом здесь. Я живу в нем, когда бываю в вашем мире. Далеко за городом. Там вокруг лес и тишина, думаю, тебе понравится. Как ты себя чувствуешь?

Его пристальный взгляд ощущается почти материальным. И, кажется, что воздух вокруг нас буквально накаляется, потрескивая от напряжения, покалывая мою покрывшуюся испариной кожу. Хочется сбросить с себя покрывало, выгнуться дугой, предложить себя, а еще лучше самой скользнуть кошкой к желанному мужчине, потянуть молнию на его брюках, добраться до обнаженной плоти и начать то, чего так жаждет мое тело. Ведь он тоже этого хочет. Тоже до предела возбужден. Голоден. Я знаю. Чувствую это... как-то.

Но вместо того, чтобы поддаться своим желаниям, я сжимаю ноги крепче, дрожащими руками подтыкая вокруг себя покрывало, будто это как-то мне поможет. И пытаюсь сформулировать более-менее четкий ответ на заданный вопрос. О чем он там? О моем самочувствии?

— Я чувствую себя... странно. Я... мало что знаю о воздействии наркотиков, но мне кажется, что наркотическое опьянение должно ощущаться по-другому. Мой мозг... мне тяжело сосредоточиться, желание немедленно заняться с тобой сексом здорово отвлекает но я способна более-менее связно мыслить и в какой-то мере анализировать ситуацию. По крайней мере, мне так кажется.

— Да, у тебя это неплохо получается, — хмыкает Рошад. — То, что тебе вкололи, вполне может иметь неземное происхождение, потому и эффект может отличаться от известных тебе. Я постарался ускорить твой метаболизм, насколько это возможно без ущерба твоему здоровью. Ты хорошо справляешься. Организм выводит эту дрянь. Но на это нужно время, поэтому придется немного потерпеть... последствия. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, с этим справиться. А пока, моя храбрая и сильная Мышка, попробуй уснуть. Я могу тебя прислать, если позволишь.

— Не надо. Я не хочу, — качаю головой.

Какое тут спать? Я вся, мягко говоря, на взводе.

Меня снова накрывает волной иррационального удовольствия от этого «моя». Все-таки опьянение у меня явно присутствует, иначе почему бы я так глупо радовалась столь собственническим заявлениям в мой адрес? Мне еще и самой хочется проявить собственнические порывы в ответ. Очень хочется. И проявлять их всю ночь напролет, как минимум. Это мне очень-очень поможет.

Поняв, что опять завожусь и начинаю нетерпеливо ерзать на сидении, шумно дыша, пытаюсь отвлечь себя, вспоминая все, что слышала и узнала сегодня, стараясь хоть как-то утрясти это все в голове и разложить по полочкам, но в результате на смену пошлым мыслям приходят обратно тревожные. Очень тревожные.

— Ты ранен? — не выдержав, я все-таки поворачиваюсь к мужчине, сидящему рядом, и принимаюсь тщательно его осматривать. — Этот псих говорил... и твой друг спрашивал... а я забыла, прости. А ты на руках меня нес. Тебе же больно, наверное.

Рошад бросает на меня пылающий взгляд. Боже, до чего же притягательный мужик. Хочу не могу.

— Не переживай. Я ранен не в том значении, которое ты в это слово вкладываешь. Скорее повреждена моя энергоструктура. Это... неприятно и болезненно, но не смертельно. Я восстановлюсь. Это тоже лишь вопрос времени.

— Как это энергоструктура? Хотя, нет, — поднимаю руки, переводя дыхание и чувствуя, как от резкого движения в голове все мутится. — Не объясняй сейчас. Это я хочу услышать на свежую голову. Скажи лучше, о чьей смерти шла речь, когда твой товарищ говорил о том, что подходящее тело найдут? Он же меня имел в виду.

— Да. Тебя нужно спрятать, — хмуро кивает Рошад, но я ощущаю в нем странную смесь досады с удовлетворением.

— Но... этот Хас... боже, это реально твой брат? Он же все равно будет знать, что я жива?

— Да, будет. Но если все твои знакомые на Земле будут думать, что ты мертва, то тебя ему никто и не выдаст.

— А как же моя семья? — шепчу потерянно. — Моя мама? Мы с ней не в самых близких отношениях... но все же она расстроится.

— Расстроится? — еще больше хмурится мой собеседник. — Странное определение возможных чувств матери в данной ситуации.

— Очень расстроится, — уточняю я. Тоже хмуро. И отворачиваясь.