Поиграем?! (СИ)

Когда мы вышли к основной массе народа, нам все аплодировали.

Родители младшеклассников так вообще рыдали.

Мамы тех детей, которые из Сониного класса, рыдали на моём здоровом плече и благодарили, а отцы крепко пожимали руку.

А я сидела в больничной машинке и вежливо кивала.

Дольше всех меня обнимала, естественно мама Марка, а Катюха так вообще бегала вокруг меня с криками:

— А тортик хочешь? Нет? А сока? Нет? Может, водки?

После этого предложения получила гневный взгляд от Вани, который меня зашивал и вытаскивал пулю, и ретировалась к своим, где во всю рыдала Соня.

— Слушай, друг мой в медицине осведомленный, а где Стужев? — Спросила я и зашипела, когда пинцет неаккуратно скользнул в ране.

— Да там он, с семьёй. У младшей истерика. — Он ухмыльнулся. — Прибежала вся в крови. Вот тут у всех была истерика. А когда она сказала, что кровь твоя, бамбануло у Никиты. Ух, такого огня в глазах я давно не видел! — На металлический поднос упала маленькая пулька. И упала с противным таким стуком.

Я лишь поморщилась, когда он начал зашивать, ибо двойная доза обезболивающего делает своё дело.

— Так, моторные функции не нарушены. — Он покрутил моей, уже забинтованной конечностью, и удовлетворенно кивнул. — Мышцы не задеты. Вошло в мясо. Жить будешь.

Он улыбнулся и мягко погладил меня по подбородку.

— Я так испугался, рыжая. Я чуть кони не двинул, когда эта училка прибежала и рассказала, что ты убежала на крышу, спасать мелкую. Рыжая—Рыжая, что ж ты, сволочь такая, со мной делаешь? — И он стиснул меня в медвежьих объятиях.

— Я тоже очень испугалась, поганка татуированная.

— Ты? Испугалась? — Он отстранился и принялся недоверчиво рассматривать меня невытянутых руках. — Не верю!

— Не, Вань, было страшно. До заикания страшно. А когда гранату достала, так вообще. — Я захныкала и обняла друга.

— Поздновато тебя вшторило. — Пробормотал друг и поднял меня на руки. — Вот, Ярка, а у нас так каждый день почти.

Я покрепче обняла друга, положила голову ему на плечо и под мерное покачивание и поскрипывание снега, заснула.

— Яра. — Тихий женский шепот я успешно проигнорировала. — Ярочка. — И снова молчу. — Кадет Романова, подъем!

Вскакиваю, не смотря на ужасную боль в конечностях.

Вскакиваю, потому что так выдрессировали.

— Кадет Романова Ярослава, второе спецподразделение. Командир — Гордов Иван… — И лишь услышав тихий смех замолкаю и открываю глаза. — Мама! — С диким визгом бросилась родительнице на шею. — Ты откуда тут? Как съездила?

— Тихо, спокойно, — смеясь, сказала мама, — все отлично. Со всем разобралась быстро, а дальше просто гуляла по городу. Ты тут два дня спала, и у Арсения голова просто кругом шла, а на убеждения Вани, что все нормально и после пережитого стресса для тебя такой отдых просто необходим, он не реагировал. Вот, пришлось мне возвращаться. — Мамуль резко замолчала, сурово посмотрела на меня и отвесила нехилый такой подзатыльник. Я даже на кровать от шока свалилась.

— За что! — Возмущённо завопила я.

— О, ты ещё спрашиваешь за что? — Она уперла руки в бока и начался качественный наезд на меня. — Я сижу, преспокойно чайком балуюсь, а тут звонит Арсений и говорит, что мою дочурку подстрелили и она спит уже больше десяти часов. Вот скажи мне, Ярослава, оно мне надо — срываться с места, покупать первые попавшиеся билеты и бежать успокаивать твоего отца, а? Ты хоть обо мне подумала, когда к террористам тем шла?

— Мам, — глухо начала я, повесив голову, — там дети маленькие были. И Соня. Я должна была её вытащить. Должна.

— Кстати, от Кати тебе огромное спасибо и она приглашает нас на ужин. Хочет отблагодарить тебя лично. Она, конечно, моя подруга, но когда она кинулась мне на шею с диким визгом, я была готова согласиться самой защищать себя в суде. — Улыбнулась она и погладила меня по голове.

— А… Никита как?

— Да нормально твой Никита. До моего приезда караулил у ворот. Уезжать не хотел.

На губах расцвела такая счастливая-пресчастливая улыбка. Он волновался. Ждал, когда я очнусь. В этом весь Стужев!

— Так, дитё кукурузы, быстро шмыгай в душ и приводи себя в порядок. Через два часа должны быть на месте, а то Катюха распсихуется.

— Ладненько. — Я поднялась с кровати и потопала на выход. В ногах слабость ужасная. Надо будет мышцы размять немного.

— Тебе помочь? — Спросила мама, когда я устало облокотилась о дверной косяк. Я лишь кивнула.

Мама понятливо улыбнулась и, подхватив меня под здоровую руку помогла, дойти до ванны, а там уже и искупаться нормально.

Слабость была во всем теле, но прохладная вода быстро согнала сонливость и из ванны я выходила свежа и бодра, но все равно придерживалась за стеночку. Мамуль удалилась, когда я изъявила желание поваляться в водичке.

И вот иду я по коридору и вдруг из спальни батеньки слышу смех.

Не долго думая открываю дверь и продолжаю просушивать волосы полотенцем.

И предстает передо мной замечательнейшая из картин: мама счастливо улыбается, а батя обнимает её за талию.