Поиграем?! (СИ)

— У нас ещё три дня впереди. — Прошептала я, прикладывая указательный палец к его губам. Эти самые губы раскрылись, пропуская мой пальчик и смыкаясь вокруг него. Нить разговора постепенно начала теряться.

— И все эти три дня чтоб я не видел ни одной тряпки на тебе. — Мой пальчик отпустили, а саму меня поставили на ноги. — Иначе накажу. — И он размашисто шлепнул меня по ягодице. — А теперь пошли, пока я и впрямь не сорвался и не оттрахал тебя у ближайшего дерева.

Пока я возилась с замком на входной двери, Кир прикрывал меня собой так, чтобы невозможно было заметить нас обоих — чёрная форма в этом преотлично помогала.

Замок щелкнул, и я толкнула железную дверь. Но войти не смогла. Нет, мне ничего не препятствовало, просто еле заметный блеск, пойманный боковым зрением, привлек мое внимание.

Отойдя от двери, подошла к тому самому месту, где вроде как видела этот блеск. Пятнадцать минут копания в пыли и ехидных смешков со стороны Ящера, и моя рука нащупывает что-то маленькое и гладкое. Осторожно, кончиками ноготков, достаю золотое кольцо и замираю, узнавая в нем то самое, что кинула в лицо Стужеву в день нашего расставания. Надо же, не забрал с собой, и не затопталось за восемь месяцев. Металл приятно холодил кожу, вызывая водоворот воспоминаний. Как приятных, так и нет. Злорадно ухмыльнувшись, надела кольцо на безымянный палец левой руки.

Игнорируя удивленного моим поведением Кирилла, змеей прокрадываюсь в родное гнездышко.

Во всем доме царил приятный мрак, и только в гостиной горел свет. Отец всегда так делал, когда у него были высокопоставленные гости.

— Так, у нас есть полчаса. Рассредотачиваемся. — За что люблю Кирилла, так за полное понимание меня. Он знает, когда мне надо побыть одной, поэтому сейчас он пойдёт обследовать холодильник, а я на носочках покралсь в свою комнату.

Здесь совершенно ничего не изменилось. Даже разбросанная одежда лежит на тех же местах, где я оставила её полгода назад, когда в спешке закидывала самое необходимое в сумку.

Даже кровать не заправлена. Только пыли нигде не было.

Мама, ну зачем ты себя изводишь? Я больше чем уверенна, что ты каждый день вытираешь везде пыль, а потом по полчаса рыдаешь над моей фотографией.

Даже мольберт с незаконченным семейным портретом, который я начала в пятнадцать, и на котором сначала были только я, Росс и мама, а потом пришлось пририсовывать отца и Егора, стоял на том же месте.

Сама по себе, картина была окончена, осталось только дорисовать низ отцовских джинс и маминого платья. Ну и подпись свою поставить. А так она закончена.

И мамуль могла бы сама её закончить, но не стала.

Ох, сентиментальная моя мамашка!

Неодобрительно покачав головой и устало вздохнув, полезла в шкаф за палитрой и маслом.

Как в старые добрые прям! Только сейчас приходилось быстро махать кисточкой, выводя контуры.

Спереди стояли мы с Ростиславом и Егором в обнимку с улыбками до ушей, а на заднем плане стояли родители. Отец обнимал маму за талию, а та держала одну руку на плече брата, а отче лохматил мои волосы. И все мы улыбались.

Конечно, с добавлением новых членов семьи пришлось менять всю картину, но так даже лучше смотрится.

— Змейка, время. — Лохматая голова показалась в дверном проеме. — Ты чем занимаешься?

— Заткнись! — рявкнула выведенная из равновесия я. — Сейчас завершу подпись и можем уходить!

Тонкая кисточка взметнулась второй раз, оставляя на полотне рваную чёрную линию, и я наконец смогла облегченно выдохнуть.

— Все, сваливаем! — скомандовала я, вытирая руки от краски об фартук, висящий на гвоздике в стене.

— Ты круто рисуешь! — похвалил парень, разглядывая меня на портрете. — Очень похоже.

— Спасибо, а теперь уходим.

Я аккуратно прикрыта дверь за парнем, и мы крадучись начали спускаться по лестнице.

— А где ваша младшенькая? — донесся до меня из гостиной незнакомый голос.

— Не будем об этом. — Жестокого приказал отец, заставив меня замереть у двери наружу и вернуться, не смотря на предупреждающее шипение Ящера.

— Да нет, мне интересно. — Издевательски протянул тот же голос, а я прижалась к стене напротив входа в гостиную так, что я могла видеть все происходящее. И меня это вообще не радовало!

Мой отец и Егор сидели на коленях, держа руки за спиной, а какой-то мужик вальяжно развалился в моём любимом кресле и обнимал мою беременную и почти ревущую маму.

Урою мразь!

— Тише, моя агрессивная девочка, — придержал меня от смертоубийства Ящер, перехватывая своей огромной ручищей поперек живота. — Присмотрись получше.

Я, прищурив глаза и сжимая кулаки в бешенстве, оглядела гостиную, освещаемую только огнём из камина, и заметила как минимум троих людей с оружием.

— Я их разорву! — взбешенно прошипела я, снимая с ног тяжелые ботинки.

— Собралась забить насмерть? — насмешливо спросил парень, свободно облокотившись на стену.

— Именно так! — он моментально напрягся. — Ты не вмешиваешься! Это моя семья, и я лично разорву любую мразь, посмевшую обидеть её!

И я невидимой тенью скользнула в гостиную, держа тяжелые ботинки наготове.