Поиграй со мной!

– Был у меня один. Рассказывал про пару. Но мы все равно в итоге расстались. Они невыносимы в совместной жизни. Уж можешь мне поверить, как опытной женщине. Вечно диктуют что тебе делать, постоянно опекают, оберегают. Маньяки, короче, вот кто они такие. Так опасаются потерять пару, что теряют ее из-за собственной глупости.

– Ты не говорила, что жила с лельдисом! – я удивлялась все сильнее. Бабушка описывала отношения так, словно едва ли не была замужем. Но я ничего такого не слышала. Хотя мы встречались нередко, регулярно, поддерживали связь и делились новостями. «Временных мужчин» Заря не показывала, но всех, с кем пыталась создать семью, пусть даже гражданскую, мне представляла. По крайней мере, раньше я так думала.

– Я не хотела вас с ним знакомить. Временно, пока отношения не наладились. Мы постоянно друг друга «пересиливали». Ссорились вечно из-за каждой мелочи. То он уезжает в секретную командировку и приставляет ко мне охрану. Типа меня могут выкрасть враги, чтобы потом на него воздействовать. То отправляется на опасную операцию и снова подсовывает мне телохранителя. Я самостоятельная, сильная женщина. И без сопливых оборотней справилась бы. Но этот маньячина так и не впечатлился. Пока мы не рассорились уже окончательно.

Она замолчала, недовольно фыркнула и резко выпрыгнула вон из машины. Словно прерывала разговор и откровения. Я осторожно выбралась наружу, к черному входу в родное пристанище.

Мы неспешно вошли в квартиру отеля, зажегся неяркий свет, «приглушив» день за окнами. «Улицы, которые никогда не спят», еще пустовали, как и в день моего отъезда. Утренняя прохлада пробиралась в отель извилистыми путями техномагической вентиляции, и наполняла комнату запахом свежести, росы, молодой листвы и спелых ягод. Мне нравилось, что Эля обходилась без популярных отдушек, которых выпускалось теперь великое множество. Хоть орхидеи дома нюхай, хоть гавайские венки, хоть морских черепах, хоть спелые дыни. Эля предпочитала во всем естественность, и постояльцам зачастую нравилось. Даже экзотика, в конце концов, приедается. Поешь-ка каждое утро манго и папайю, запивая исключительно кокосовым молоком и через месяц рука сама потянется к огурцам, мясистым помидоркам и черному чаю.

Заря усадила меня за стол, загрузила в плиту какие-то полуфабрикаты – видимо, заранее забила холодильник, чайник закипел, выбросив в воздух круглое облачко белого пара. Запахло мелиссой, моей любимой и… пиццей – настоящей, итальянской, на тонком тесте. Бабушка заказывала ее в какой-то забегаловке на окраине. Вроде бы заштатный ресторанчик итальянские блюда готовил лучше иных дорогих заведений в центре.

Тонкое тесто, баварские сосиски, настоящий соус для пиццы, сочные помидорки-черри… Все как во времена моей молодости, когда пиццерии радовали глаз россиян, не избалованных классикой европейской кухни, диковинными «заморскими» яствами.

Я понимала – Заря хранит тишину лишь до поры до времени. Не зря она пришла сюда, не зря проводила до самой квартиры, не просто так греет вкусности. Бабушка планирует очередной важный семейный разговор. Определенно про лельдиса. Я с радостью ушла бы от темы, но, уж если Заря что-то решила, прет как танк, снося все преграды. Спорить бессмысленно – задавит аргументами, отказываться бесполезно – сметет возражения доводами. Остается только принять неизбежное. Ладно, Вел, держись, где бы ты сейчас ни находился. Я постараюсь сберечь нашу связь. Слишком уж долго мои отношения с мужчинами сводились к банальному физическому влечению. Я удовлетворяла его – и уходила. Давненько никто не пробивал меня на эмоции, не выворачивал душу наизнанку, не возвращал ощущения молодости. Это непонятное томление встречи, щекотку в животе, тепло прикосновений, когда самая невесомая, робкая ласка вдруг отзывается в теле негой. Я слишком мало знала лельдиса, но чувствовала доверие: полное и безоговорочное. Какие бы аргументы ни припасла бабушка, не верилось, что лельдис рискнет моей жизнью.

Сейчас я опять ощущала себя девочкой – школьницей, что сидит перед строгими родителями. Промывка мозгов в экстремальной форме – что-что, а уж это Заря умела.

Пицца согрелась, чай заварился. Заря неспешно сервировала стол. Присела, придвинула кружку, тарелку, вручила мне вилку и резюмировала:

– Вижу мои увещевания не подействовали. Ты все-таки хочешь работать с лельдисом?

Я проглотила кусочек пиццы, собиралась ответить, но встроенный в цепочку у меня на шее микротелефон – очередное детище техномагии – негромко позвонил. Настроенный на мою ауру прибор передавал звук в уши без всяких микрофонов, почти телепатически. Задорная соната Моцарта сообщала, что звонит кто-то из недавних знакомых.

– Лея, я уладил все с больничным начальством. Документы завизировал, как твой агент-напарник, счета оплатил, – голос Вела звучал беспокойно, словно он уловил – чем мы с Зарей занимаемся. – Если будешь хорошо себя чувствовать, завтра приду на представление, а оттуда уже отправимся по разным клубам. Перезвони или пришли смс, если согласна.