— Да. Я хочу, — он прочищает горло и переходит к делу:
— Это было ужасно, — подтверждаю я. — Но я думаю, что смогу тебя втянуть.
Его глаза опускаются на мои, лицо заливается краской, и он улыбается.
— Да?
Я тоже улыбаюсь.
— Да.
— Отличклассно, — он съеживается. — Черт побери. Это из «Дрянных девчонок» (
Хихикая, я поворачиваюсь и обвиваю руками его шею.
— Ты устал. Тебе нужно поспать.
Он вздыхает, сжимая мою задницу.
— Ты права.
Я скатываюсь с него, унося миски на кухню. Я нахожу Гаррета в дверях, он надевает ботинки и застегивает брюки.
— Ты идешь?
Он поднимает взгляд и останавливается.
— Я думал…
— Нет, все хорошо. Просто спрашиваю.
— Потому что ты сказала, что я должен поспать, — объясняет он.
— Правильно. Я так и сказала.
— Так что мне, наверное, следует…
— Может быть, ты хочешь…
— О, — брови Гаррета приподнимаются. — Ты что-то сказала?
— Нет. Нет, определенно нет, — я размахиваю руками, чтобы отвлечься от того факта, что понятия не имею, что делаю. — Ты уходишь.
— Я имею в виду… — он потирает затылок. — Если только ты не собиралась сказать…?
— Кто, я? — я показываю на себя. Да, определенно превращаюсь в Гаррета. — Я не собиралась ничего говорить.
Голова Гаррета медленно покачивается.
— Отлично. Классно. Думаю, тогда я… уйду.
Я ухмыляюсь.
— Отличклассно.
Его смех — мой любимый, сердечный, теплый звук, и когда он притягивает меня к себе, сжимая в кулаке мою рубашку, волна эмоций, захлестывающая меня, поистине ошеломляет.
— Отличклассно, — шепчет он мне в губы. — Так что отличклассно.
ГЛАВА 28
ПРАВИЛА? КАКИЕ ПРАВИЛА?
ГАРРЕТ
— Это игра, мальчики, — я провожу рукой по столу, собирая карты.
Картер переворачивает свои карты лицом вниз и скрещивает руки на груди, мрачно нахмурившись.
— Это гребаное дерьмо, вот что это такое.
— Ты знаешь, что говорят, — бормочу я. — Ты должен научиться проигрывать, прежде чем сможешь…
— Если ты скажешь мне, что мне нужно научиться проигрывать, чтобы ценить победу, я выброшу тебя из этого гребаного самолета.
— О, значит, Оливия может это говорить, а я нет? Двойные гребаные стандарты.
— Оливия может говорить все, что захочет! Она растит моего ребенка и сосет мой член!
— Картер, — бормочет Адам, доедая сэндвич, не отрывая взгляда от книги в другой руке. — Перестань быть обиженным неудачником.
— Я не неудачник, — ворчит он, откидываясь на спинку стула.
— Ты неудачник, — мы с Джексоном только что разгромили Картера и Эммета в “юкере” три раза подряд. Изначально мы собирались сыграть только одну партию, потом вторую, а потом… ну, вы уже знаете Картера. — Ты не можешь быть лучшим во всем.
Картер упирается пальцами ног в край моего сиденья.
— Эммет играет дерьмово.
— Эй! — Эммет отрывает взгляд от своего телефона. Возможно, это первый раз, когда он осознает, что игра закончилась. — Я не видел свою жену пять дней, и она присылает мне очень подробные сообщения о том, как она собирается приветствовать меня дома сегодня вечером, — его телефон звонит, глаза становятся дикими, и он резко встает. — Я, э-э… мне нужно… идти. Отлить.
Картер стоит рядом, зевая, вытягивает руки над головой.
— Я тоже пойду. Хочу заняться сексом с Олли, прежде чем мы улетим. Мне нужно немного энергии, чтобы я мог потрясти ее мир, когда вернусь домой. Беременность делает ее очень возбужденной. Иногда за ней трудно угнаться, — он тихо посмеивается, в его глазах читается отстраненность. — На днях она разбудила меня, сказав, что…
— Прекрати, — Адам прикрывается своим сэндвичем, как щитом. — Ради всего святого, Картер, просто прекрати. Мы не хотим знать, и Оливия не хочет, чтобы мы знали. Поверь мне.
Картер кривится, собирая фантики от шоколадок, которые он ел на нервах, когда проигрывал. Он тычет пальцем в книгу Адама.
— Тебе нужно потрахаться. Если тебе нужны советы…
— Мне не нужны.
— Ты уверен? Ходят слухи, что я знаю, как разговаривать с дамами.
Адам переворачивает страницу в своей книге.
— И как Олли так повезло, мы никогда не узнаем.
— Какую книгу ты читаешь сегодня? — спрашиваю я, когда Картер исчезает.