Поиграй со мной

Мои мысли возвращаются к моему последнему визиту к Картеру и Хэнку, где Хэнк приставал ко мне с просьбой впустить кого-нибудь, найти своего партнера так же, как Картер нашел своего. Но я уже нашла своего человека, я просто не могла сказать им об этом.

— Это были всего лишь слова, — тихо заверяю я, утихомиривая гнев. — Я же не могу сказать, что сплю с лучшим другом моего брата, правда? Никто не должен знать о нас.

— И когда ты сказала Саймону, что мы просто друзья, что наши отношения — это всего лишь удобство… это тоже были просто слова? — Несмотря на резкость в его тоне, в нем ощущается уязвимость, которая бурлит прямо под поверхностью, словно он на грани того, чтобы расколоться. Я не хочу, чтобы он сломался, но я хочу, чтобы он впустил меня.

— Гаррет, — нежно уговариваю я, кладя руку ему на щеку. Мое сердце сжимается, когда его взгляд находит мой, печальный, злой и потерянный. — Ты ревнуешь?

Его глаза мерцают, и в горле снова встает этот чертов комок, когда он отводит взгляд.

— Я знаю, иногда тебе трудно выразить свои чувства словами. Мне нужно, чтобы ты поговорил со мной прямо сейчас. Я слушаю.

— Я-я… я не могу… — его колено начинает подпрыгивать, пальцы растягиваются на нем, прежде чем снова сжаться. Он запускает руку в волосы, сбивая шапку и дергая за эти золотистые волны. — Я не могу думать. Я не могу говорить. Черт. Я ненавижу это.

Я беру его руку в свою, нежно сжимаю.

— Сделай вдох. Я рядом. Я подожду.

Он моргает, глядя на меня, раз, другой, а затем вырываются слова.

— Мои сестры ненавидят меня. Я нужен им, но я здесь, и я подвожу их точно так же, как мой отец подвел меня. И я не могу… Я не могу дозвониться до него. И никто не отвечает на звонки, а ты… — его прекрасные глаза наполняются болью, когда он смотрит на меня. — Я позвонил тебе, потому что я… я… ты была нужна мне. А ты не ответила, — слова — это неровные, сломанные трещины, которые позволяют мне заглянуть в большое сердце этого человека.

Я беру его лицо в свои ладони.

— Прости, что я пропустила твои звонки. Теперь я здесь. Твои сестры любят тебя, Гаррет. Я точно знаю, — я убираю волосы с его лба. — Должно быть, это тяжело, когда вы так далеко друг от друга. Ты это исправишь.

Его глаза впились в мои.

— Что, если это невозможно исправить?

— Все можно исправить.

Он опускает голову.

— Я не так уж уверен в этом, — его голос понижается настолько, что я едва слышу его следующие слова. — Особенно когда вы не на одной стороне, — он сокрушенно выдыхает, проводя пальцами по волосам. — Или даже не читаете одну и ту же чертову книгу (прим. в оригинале используется «be on the same page»)

Почему у меня такое отчетливое ощущение, что речь идет не только о его сестрах?

Прежде чем я успеваю спросить, он высвобождается из моих объятий и выходит из машины. Не говоря ни слова, он берет мою руку в свою большую ладонь, поднимает меня с сидения и ведет к лифту. Все кажется туманным и большим, сбивающим с толку и подавляющим. Он слишком тихий, и я не могу подобрать нужных слов, чтобы заполнить пустоту, унять его боль и сделать все лучше и безопаснее.

Но я что-нибудь придумаю и начну с того, что приготовлю ему большую кружку горячего шоколада, как он всегда делает для меня.

За исключением тех случаев, когда я подпираю бедром дверь и скидываю туфли, Гаррет не следует за мной. Он стоит в коридоре, засунув руки в карманы, и смотрит в пол.

— Я не собираюсь заходить, Дженни.

— Что? Почему? Я приготовлю горячий шоколад. Мы можем заказать ужин. Или я могу… думаю, у меня есть все необходимое для приготовления спагетти. Я могу приготовить спагетти на ужин. Просто скажи мне, чего ты хочешь, — я ненавижу все, что касается отчаяния, звучащего в моем тоне, его вкуса, боли, заставляющей меня чувствовать себя слабой, как будто я нуждаюсь в нем.

Но я думаю, что нуждаюсь, потому что я действительно не находила себя, пока не нашла его.

Его глаза поднимаются на мои, усталость крадет их блеск.

— Я думаю… Я думаю, мне нужно пространство, — то, как мягко он произносит эти слова, пронизанные чувством вины и сожаления, заставляет мое сердце бешено колотиться в груди, ища выход.

— Пространство? — мои плечи горбятся, когда я замыкаюсь в себе. — От меня?

— Из этого. Это… я… — он потирает шею, подыскивая нужные слова. — Я не могу сейчас ясно мыслить. Я ошеломлен, я сбит с толку и я устал. Черт, я так чертовски устал.

— Мы можем просто расслабиться. — Я беру его за руку и тяну вперед. — Мы можем свернуться калачиком на диване и…

— Дженни, нет, — Гаррет высвобождает руку. Его глаза налиты кровью, в них читается поражение, а мои начинают щипать от подступающих слез. — Я не знаю, смогу ли я продолжать это делать. Все… изменилось. Мне нужно немного времени, чтобы подумать, вот и все.

К моему горлу подступает ком, который я не могу проглотить.

— Именно это всегда говорят люди, вместо «прощай», потому что это легче.

Неуверенная манера, с которой он облизывает губы, противоречит его покачиванию головой.

— Я не произносил этого слова.

— Я не понимаю, — моя грудь резко вздымается, в глазах щиплет. — Ты мой лучший друг.