Поймай Джорджию

– Ну вот, а мне согласился, только я – конь в пальто. Хоть кастрируй себя сам, – Аристархов-старший криво усмехнулся, линчуя себя с усердием. – Надо что-то покрепче. Пиво не берёт.

– Постой-ка, ты из-за бабы, что ли, профукал всё? – заржал Сэм, сверкая ясными голубыми глазами.

– И почему мне ржать не хочется? Я её даже не помню. Не понимаю, что это было.

– А что было? – младший братец подался вперёд, сокращая расстояние.

– Секс без причины, признак дурачины. Вот что было. Чёрт, ничего не понимаю. Как в трансе. Зашёл в лифт, со мной вместе такая конфетка попалась. Прикинь, пока поднимался на 60-й этаж, уже имел её. Не понимаю, почему оседлал её, даже кайфа не осталось в памяти, но помню, что лупил по кнопкам, когда лифт останавливался, а я как дикий мустанг. В итоге она попала к Лёле, а я нет.

– Дикий мустанг, – заржал Сэм, вытирая глаза от слёз. Он представил смачную картинку: кабину лифта, брата в роли жеребца и кобылку-конфетку. – И вы не разнесли сие сооружение из четырёх хрупких стен?

– Не помню. Может, и разнесли. Короче, мне виски неразбавленный срочно, иначе свихнусь, – рыкнул Гоша, выпивая залпом весь бокал пива.

– Гулять так гулять…

Время полетело. Разговоры становились горячее, выражения смачнее, состояние пьянее. Без девочек они продержались два часа, а потом уже не разбирали, кто и когда к ним подсаживался, сколько раз каждый из них выходил в темноту уборных комнат, чтобы справить нужду, а заодно и удовлетворить мужскую похоть. Это был уже не спринт, а самый настоящий марафон с передачей эстафетной девочки. Очнулся Гоша, как обычно, в середине следующего дня у себя дома, лёжа поперёк кровати, от телефонного звонка.

– М-да, – бессвязно ответил он по громкой связи. Телефон лежал рядом, потому что из рук он вываливался. Палец кое-как справлялся с задачей провести по экрану. – Сплю. Немного пьян. Завтра как стёклышко…

Короткие гудки Гоша уже не слышал. Он снова провалился в сон и проснулся к вечеру от давящего желания пообщаться с унитазом. С чувством полного унижения он добрался до белого друга и рухнул перед ним на колени, обняв как любимую женщину, чтобы поведать о том, что «нет повести печальнее на свете», чем мысль о нелюбви и туалете. Унитаз пах розами и слепил глаза чистотой. Гоше было перед ним жутко стыдно, не то что желудку, который загрязнял стерильные воды с должным усердием. Голова вальсировала на раз-два-три.

– Умираю, – невнятно пробормотал Гоша, ощущая разбухший язык, мешавший говорить.

Хозяин квартиры прополз на четвереньках до джакузи и перевернулся в купель. Дрожащая рука пустила воду. В комнате надрывался от звонков телефон, но его никто не слышал. Гоша пытался выжить. Больше часа он провёл в метаниях между ванной и туалетом, заливая пол водой до тех пор, пока рвота не сменилась икотой. Голова раскалывалась, как спелый арбуз, с треском. Спустя ещё два часа мужчина уже мог сидеть на кухне, прижав клацающие зубы к чашке с кофе. Мозг молчал. День рождения удался. К ночи Гоша спокойно передвигался, вылизывая квартиру. Он ненавидел грязь и беспорядок, убирался всегда сам, не признавая помощниц по хозяйству. Может, мужчина не сильно разбирался в устройстве автомобиля, предпочитая, чтобы о нём заботились профессионалы, но себя обслужить всегда мог. Гоша не только изумительно убирался в квартире, но ещё и прекрасно гладил рубашки, а кроме того сносно готовил. Все эти качества помогали избегать появления чужих людей на личной территории.

– Что у нас хорошего? – спросил он ноутбук, уютно устроившись за рабочим компьютерным столом, после уборки. Привычка просматривать ленту новостей закрепилась со студенческих лет. – Оу, Лёля…

Лицо продюсера мелькнуло в кадре с открытия очередного музыкального хаоса. За пару лет жизни вдали от родины Сопельский раздобрел и теперь, чтобы подбежать к нему с камерой, приходилось изрядно постараться. Злобный взгляд из-под подпалённых солнцем белёсых бровей заставил оператора отпрянуть, а корреспондента – засунуть микрофон в подмышку. Спутница продюсера ничем не напоминала Анаконду. Вместо сексапильной брюнетки его сопровождала тощая, бесформенная дылда с волосами цвета платины.

– Не, это точно не та конфетка. Это какой-то леденец на палочке, – фыркнул Гоша и пробежал глазами новость по диагонали. – Ну и разожрался ты, Лёля…