Поймай меня, если сможешь

— Если ты не в курсе, Джейсон, то больше мы не встретимся, — сказал я. — Наконец-то нашли замену.

— Да, сэр, я слыхал, — Джейсон поглядел на меня с любопытством. — Доктор, можно кой-чё спросить?

— Разумеется, Джейсон, что угодно. — Старик мне всегда нравился.

— Доктор, — набрав в грудь побольше воздуха, выдохнул он, — вы не знаете, а я, мля, всегда отдыхал там на седьмом этаже. И, доктор, уже почитай год вижу, как вы ходите туда в кладовку. Вы никогда ничё туда не приносили, ничё не выносили. Я знаю, вы не пьёте, доктор, а в той кладовке ни хрена нету, ни хера! Я обшарил её раз двадцать. Доктор, от любопытства я едва не ударился в запой. Че вы там делали-то, в кладовке-то, доктор? Я никому не скажу, клянусь!

— Джейсон, — рассмеявшись, я дружески приобнял его, — в кладовке я созерцал собственный пупок и ожидал сантори. Вот и все. Клянусь.

Но знаю, что он мне не поверил. Наверное, обыскивает кладовку до сих пор.

5. Диплом юриста — лишь нелегальная формальность

Через неделю после прекращения отношений с больницей истекал и мой договор аренды в Белмори, и я решил покинуть Атланту. Особых причин для отъезда не было, во всяком случае, ничего такого я не чувствовал, но считал, что задерживаться неразумно. Терьерам легче всего подстеречь лису, отсиживающуюся в одном и том же логове, а я уже чуял, что засиделся на одном месте. Я знал, что охота за мной ещё идёт, а облегчать гончим задачу не хотел.

Позднее я узнал, что решение покинуть Атланту было весьма дальновидным. Примерно в то же самое время в Вашингтоне, округ Колумбия, инспектору ФБР Шону О'Рейли приказали бросить все остальные дела, сосредоточившись исключительно на моей поимке. О'Рейли — высокий, угрюмый человек с осанкой ирландского епископа, — наделённый цепкостью эрдельтерьера и упёртостью ротвейлера, был выдающимся агентом, преданным своему делу, но в высшей степени справедливым во всех отношениях.

Я восхищался О'Рейли, хотя и прикладывал все силы, чтобы расстроить его планы, а его самого публично посадить в лужу. Если О'Рейли и питал ко мне какие-то личные чувства, то вражды среди них определённо не было. Столь низменные эмоции были ему чужды.

Конечно, даже покидая Атланту, я и понятия не имел о существовании О'Рейли. Не считая молодого специального агента в Майами и встреченных там блюстителей порядка округа Дейд, все занятые моим делом следователи представлялись мне отдалёнными призраками.

Я решил залечь на дно на месяц или два в столице другого южного штата. Как обычно, моему выбору способствовал тот факт, что там у меня была знакомая стюардесса. Мне ещё только предстояло найти иные побудительные мотивы для жизни, помимо женской красоты.

Её звали Диана. Наше знакомство продолжалось с перерывами около года. Я ни разу не летал с ней вместе, познакомившись в аэропорту Атланты, и она знала меня как Роберта Ф. Конрада, старшего помощника Pan Am — это имя я тоже использовал время от времени. С ней мне пришлось и дальше пользоваться nom de plume, псевдонимом, потому что между нами наладились близкие, приятные отношения, в начале которых она принялась копаться в моём прошлом, в том числе и в образовании. Большинство пилотов перед лётной школой заканчивают колледжи, но далеко не все защищают дипломы по аэронавтике. Я сказал Диане, что специализировался на юриспруденции, но никогда не работал как адвокат, поскольку карьера лётчика была не только более привлекательной, но и более прибыльной, чем юридическая. Она охотно поверила, что человек может предпочесть кабину самолёта залу суда.

Но не забыла и о моём состряпанном дипломе адвоката. Через несколько дней после моего приезда она повела меня на вечеринку к подруге, где представила симпатичному субъекту по имени Джейсон Уилкокс.

— Вы наверняка поладите. Джейсон — один из помощников прокурора штата, — сказала мне Диана и обернулась к Уилкоксу. — А Боб — адвокат, так и не приступивший к практике. Вместо этого он стал пилотом.

— Интересно, а где вы учились юриспруденции? — тотчас же заинтересовался Уилкокс.

— Гарвард, — сказал я. Я решил, что раз уж присвоил себе звание адвоката, то оно вполне может исходить из самого престижного источника.

— Но никогда не практиковали? — не унимался он.

— Нет. Лицензию пилота гражданской авиации я получил на той же неделе, что и диплом магистра юриспруденции, и Pan Am предложила мне работу бортинженера. Поскольку пилот зарабатывает от тридцати до сорока тысяч, а я обожаю летать, то и принял предложение. Может, когда-нибудь вернусь к адвокатуре, но пока что летаю по восемьдесят часов в месяц. Такое везение выпадает на долю немногим практикующим адвокатам.

— Да, тут вы правы, — согласился Уилкокс. — А куда летаете? Рим? Париж? Наверное, по всему миру.

— В данный момент никуда, — покачал я головой. — Я в вынужденном отпуске. В прошлом месяце компания провела сокращения, а у меня не самый большой стаж. Обратно меня пригласят через полгода или через год. Пока же я просто праздношатающийся безработный, и это мне нравится.