Поймай меня, если сможешь

— Мне нужно снять пять тысяч пятьсот долларов, — говорю я. Если кассир полюбопытствует, зачем мне такая сумма, я скажу, что покупаю дом, или приведу другой благовидный предлог. Но в личную жизнь клиентов суют нос очень немногие сотрудники сберегательных и ссудных касс.

Этот не суёт. Проверяет состояние вклада. Вклад внесён шесть дней назад. Очевидно, местный чек уже погашен. И возвращает мне сберегательную книжку с банковским чеком на пять с половиной тысяч долларов.

Я обналичиваю чек в Бобовом Государственном банке и покидаю город… пока мой чек на 6 500 долларов не вернулся из Лос-Анджелеса, куда направил его компьютер расчётной палаты.

Я инвестировал деньги в очередную камеру I-Tek с печатным станком и проделал тот же номер с фальшивыми аккредитивами Pan Am. Сделал разные подборки для разных районов страны, хотя все чеки якобы должны были гаситься банком Chase Manhattan в Нью-Йорке.

Нью-Йорк — Второй округ Федеральной резервной системы. Серии цифр на всех подлинных чеках нью-йоркских банков начинаются с 02. Но все фальшивые чеки, что я впаривал на Восточном побережье, в Северо-Восточных или Юго-Восточных штатах, первым делом направляли в Сан-Франциско или Лос-Анджелес.

А все палёные чеки, запущенные мной на Юго-Западе, Северо-Западе или вдоль Западного побережья, сначала следовали в Филадельфию, Бостон или какой-нибудь другой пункт назначения на противоположном краю континента.

Моя игра в цифры представляла собой идеальную систему задержек и проволочек. У меня всегда имелась в запасе целая неделя, прежде чем ищейки брали след. После я узнал, что первым из аферистов прибег к уловке перенаправления чеков. Банкиры от неё просто на стенку лезли, не понимая, в чём дело. Теперь понимают — благодаря мне.

Я работал над своими аферами сверхурочно, без отпусков и выходных, по всей стране, пока не решил, что чересчур засветился, чтобы просто уйти в тень. Нужно было бежать за границу, и я решил, что могу с таким же успехом трястись по поводу паспорта в Мексике, как в Ричмонде или Сиэтле, поскольку для посещения Мексики довольно простой визы. Её я и приобрел в мексиканском консульстве в Сан-Антонио под именем Фрэнка Уильямса, выдав себя за пилота Pan Am, и транзитом рванул в Мехико на лайнере Aero Mexico.

Забирать с собой все плоды своих криминальных предприятий я не стал. Как пёс, получивший в своё распоряжение контейнер для костей при мясной лавке и сорок акров рыхлой земли, я закопал добычу по всей территории Соединенных Штатов, рассовав пачки банкнот по депозитным ячейкам банков от побережья до побережья, от Рио-Гранде до канадской границы.

В Мексику я захватил тысяч пятьдесят, разложив их тонкими пачками в подкладке чемоданов и костюмов. Хороший таможенник обнаружил бы их сразу же, но проходить досмотр мне не пришлось. На мне был мундир Pan Am, и мне жестом предложили пройти вслед за экипажем Aero Mexico.

В Мехико я пробыл неделю. Потом повстречался со стюардессой Pan Am, наслаждавшейся пятидневным отпуском в Мексике, и принял её приглашение отправиться на выходные в Акапулько. Мы уже поднялись в воздух, когда она вдруг застонала, грязно выругавшись.

— Что случилось? — поинтересовался я, с удивлением услышав подобную реплику, сорвавшуюся со столь милых губ.

— Я хотела получить деньги по чеку на зарплату в аэропорту, — объяснила она. — А в кошельке у меня ровно три песо. А, ладно, может быть, в отеле обналичат.

— Если это не покажется наглостью, я тебе его обналичу, — предложил я. — я и сам вечером отправляю свой чек на депозит, могу и твой прогнать через свой банк. Сколько там?

На самом деле мне было наплевать, сколько там придётся выложить. Это ведь подлинный чек Pan Am! Я жаждал получить его любой ценой, а получил всего за 288 долларов 15 центов, и бережно спрятал. Хотя я его и не обналичил, он принёс мне целое состояние.

Акапулько мне понравился. Там так и толпились красавцы и красавицы, по большей части богатые, знаменитые или нацеленные на то или другое, а порой и на то, и на другое, и на третье. Мы остановились в отеле, облюбованном лётным персоналом, но я не чувствовал ни малейшей опасности. Акапулько — не место для разговоров о работе.

Когда же стюардесса вернулась на свою базу в Майами, я остался. И сдружился с менеджером отеля. Причём настолько, что решил посвятить его в свои затруднения.

Однажды вечером он составил мне компанию за обедом, пребывая в особенно благодушном настроении, и я решился попытать счастья здесь и сейчас.

— Пит, я в заднице, — рискнул я.

— Черт возьми! — сочувственно воскликнул он.

— Ага. Только что звонил мой босс из Нью-Йорка. Хочет, чтобы я завтра отправился в Лондон полуденным рейсом из Мехико и принял машину, застрявшую там, потому что пилот заболел.

— И это задница?! — ухмыльнулся Пит. — Мне бы твои проблемы!