Поймай судьбу за хвост! (СИ)

Говорить о том, что я будто бы могу быть жрецом было глупо и я снова отрицательно покачал головой, невольно признавая, что ничего обидного Ракеш мне не сказал.

— Ну и чего ты себе напридумывал, если вы даже не объяснились?

Плечи опустились, мороженое, вымазав мне лапу, плюхнулось на раскалённый асфальт.

— Он всё равно отдаст меня в храм.

— Скажи, что не хочешь.

— Это ничего не изменит.

— А ты всё равно скажи. И будь что будет.

Не знаю, что такого было в словах кошки, но я решил, что так и сделаю.

Я расскажу Ракешу всё. Расскажу всё, о чём думаю, всё, что чувствую. Расскажу, как он превратился для меня в целый мир — единственный мир, в котором я существую. Расскажу ему, как люблю и не могу жить без него. И пусть он рассмеётся и отправит меня в храм. Пусть.

— Не отправит.

— Что?

— Заболталась я с тобой. В общем, увидимся.

Кошка поднялась со скамьи так стремительно, что я отшатнулся. Она нависла надо мной с высоты своего исполинского роста.

«Какая высокая», — против воли подумал я.

Я хотел сказать ей, что глупо говорить о том, что мы увидимся, ведь мы просто… просто… Она уже сделала несколько шагов в сторону и я решил, что говорить об этом не имеет смысла. Тем более, у меня были дела поважнее.

С этой мыслью я развернулся в противоположном направлении, чтобы спешить домой.

«Раз, два, три, четыре, пять, вышел котик погулять…» — донеслось сзади и на миг мне показалось, что я уже где-то слышал…

Пелена слёз растаяла раньше, чем я успел вспомнить, где именно слышал эту считалочку… Прямо передо мной в десятке шагов стоял Ракеш.

Я ринулся к нему, забывая обо всем. А он раскрыл объятья и шагнул навстречу. Его взгляд… этот его взгляд.

— Не отпустит, — повторила на мгновенье обернувшаяся кошка.

Кошка желала взглянуть на дела лап своих и потому приостановилась, но если бы вы спросили, как она выглядела и как долго рассматривала пару необычных котов, душивших друг друга в объятьях и клявшихся не расставаться несмотря ни на что, никто бы вам не ответил. Потому что никто не видел кошку с большими ушами и длинным хвостом на узкой тропинке парка одним погожим солнечным днём.

Эпилог

Тагир.

На следующий день мы ждали гостей. Специально приглашённая бригада уборщиков за несколько часов навела в доме такой порядок, что я старался передвигаться на цыпочках, чтобы ничего не задеть. Люстра сияла, хрусталь переливался, белизна скатерти резала глаза. На кухне ждали своего часа заказанные блюда, прилагающийся к ним официант приветливо улыбался.

Меня потряхивало — такие приемы я только в сериалах видел, тех, что про высшее общество. Ракеш, заметив это, прижал меня к себе и наговорил на ухо всяких разностей про то, что он меня любит, а все эти великосветские условности сам терпеть не может, но что поделаешь, если таковы правила.

Меня отпустило, но ненадолго, потому что, когда мы начали целоваться, раздался звонок в дверь. Пришли те, кто сегодня будет решать мою судьбу.

Магистр Альдес, сопровождаемый средних лет бурмилом, которого он представил как секретаря, Джелла в компании незнакомого жреца, госпожа декан под ручку с Рейлисом. Мейнкун тут же по секрету сообщил мне, что готовится новая выставка, на этот раз по архивам прибрежных княжеств, и если я хочу…

Хочу, — подумал я и неожиданно успокоился. Будет то, что будет, и нечего раньше времени паниковать.

Последним пришел господин Бройс, без Веры, которая сегодня работала, но с солидной папкой, полной документов. Так, на всякий случай.

После обеда все переместились в гостиную.

Я сидел в углу и старался не высовываться, поскольку перестал понимать, о чем речь, уже через двадцать минут с начала разговора. Одно понял точно — хотят меня все и сразу, и если разорвать на части не выход, то надо договариваться о размере этих самых частей. Мне уже казалось, что Ракеш готов доказывать превосходство физически, настолько от него несло злостью, но ситуацию спас жрец, пришедший с Джеллой. Он просто предложил поинтересоваться моим мнением.

Я почесал в затылке, откашлялся — и выдал сотню раз проговоренную в уме речь.

Говорил о том, что люблю своего мужа (Ракеш при этих словах приосанился), что мне бы не хотелось бросать учебу в Академии; госпожа декан (никак не привыкну называть ее по имени) благодушно улыбнулась. Что буду счастлив, если уважаемый мастер согласится хотя бы иногда уделять мне толику своего драгоценного времени, тот довольно фыркнул. И если храму от меня что-то понадобится, то я к его услугам. Джелла и жрец переглянулись и кивнули.

На том и порешили.

В общем, теперь мои дни расписаны по минутам. В будние дни я хожу на занятия в Академию, в выходные пропадаю в музеях, два раза в неделю Ракеш отвозит меня в дом мастера, который — тут явно не обошлось без Джеллы — рассказывает не только про камни, но и про стекло, и посуду, и вышивку, и… Ох, как же все это интересно, как все успеть попробовать, не представляю.