Поймай здоровье в сети. Как улучшить свою жизнь с помощью сетевых технологий

По этим же принципам живет биохакер – он хочет «хакнуть» свой организм, чтобы получить быстрый результат за счет коротких мод. И не понимает, что жизнь – это медленная, длительная мода. По сути, он впадает в крайность, это перфекционизм, доведенный до фанатизма. Что никогда хорошо не заканчивается. К тому же у биохакера нет объективных инструментов для оценки – делает ли он свой организм более или, наоборот, менее совершенным.

В логике сетевого здоровьесбережения жизнь и так нередко подкидывает изнашивающие стимулы, и наша задача – фиксировать их и постоянно следить за своим клочком «шагреневой кожи».

Приведу еще один пример, который наверняка будет очень понятен женской аудитории. Глянцевые модные журналы регулярно информируют нас о fashion-тенденциях новых сезонов и заставляют сегодня покупать туфли-лодочки на высоком каблуке, завтра – на танкетке, а послезавтра – балетки. Если представить, что сперва у вас есть туго набитый деньгами мешок (пусть, образно, это будет ресурс здоровья), то в погоне за сиюминутной, короткой модой и дорогими брендами вы останетесь с «похудевшим» пустым – то есть со скукожившимся клочком «шагреневой кожи здоровья». Получается, Сергей Фаге – модник, и он рискует в какой-то момент обнищать, то есть быстро исчерпать свой ресурс здоровья. В таком контексте здоровьесбережение – это классика, она вне времени и подразумевает рациональное избегание опасных коротких мод в пользу длинной.

Известный факт: большую часть жизни каждый из нас проводит на работе. И термин «профессиональное выгорание» тоже у всех на слуху. Я, например, предполагаю, что продвинутый работодатель должен ориентироваться и видеть, что сотрудник «впадает» в короткую моду – то есть у него сильное отклонение от здоровьесберегающей траектории. Тогда, если для вас важно долгосрочное существование ценного кадра, лучше отпустить его с работы. Особенно это показательно в науке: мы не можем подготовить высококвалифицированного научного сотрудника за два года, в него нужно вкладываться. Но, если в 35 лет он перегорел, а в 40 – серьезно заболел, то все ваши вложения обесцениваются. Та же проблема ярко выражена у людей опасных профессий, вынужденных постоянно пребывать в стрессе. Например, атомщики изо дня в день работают в психологически экстремальных условиях. Чтобы обучить опытного атомщика, нужно потратить 15 лет – через столько времени ему, как специалисту, можно доверять. А он к этому моменту уже выгорел, и у него начались проблемы со здоровьем. В итоге у вас есть профессионал, неспособный работать.

В частности, как раз поэтому «Росатом» может быть одним из заказчиков разработки технологий молекулярного «селфи». Его руководители заинтересованы в предупреждении поломок здоровья у сотрудников, достигших профессионализма и… возраста 45–50 лет. На работе вы все время находитесь в короткой моде. Кто вам покажет, что вы вышли из длинной? Что вам делать, когда это произошло? Возвращаться обратно как можно скорее. Как снова попасть в длинную моду?

Один из способов сделать это в рабочем процессе – саббатикл, когда сотруднику раз в 10 лет дают отпуск на год и при этом он получает среднюю заработную плату. Делай, что угодно, только не работай. Человек должен найти собственный стимул, мотивацию. Помните, я рассказывал, как тестировал здоровьесберегающую технологию Welltory? Так вот, даже просто подключение специальной ушной клипсы для замера показателей медитативным образом переводит тебя в длинную моду.

Кстати, я считаю, что мои коллеги по биологическим наукам не найдут биомаркер старения. Потому что такой биомаркер – априори короткомодовый: вы сегодня сдали кровь и узнали свой биологический возраст. Мое мнение – истинный биологический возраст человека не может быть одномоментным ответом, он должен быть результатом длительных наблюдений. Это совокупность параметров, растянутых во времени, в динамике. Чем ближе ты к длине моды своей жизни, тем более твой цифровой образ информативен с точки зрения сохранения этой моды. Ты как бы перекачиваешь свою длинную моду в информационное пространство, чтобы мониторировать, идет ли она в длинном режиме или тебя «выбило» в короткий. Развивая предположение: тот, кто смог наработать себе практики возвращения в длинную моду, собственно, и есть трансчеловек или биохакер. А не тот, кто ест таблетки горстями.

Еще одна длинномодовая вещь – вера. Ты веришь в свою моду, в то, что жизнь – длинная мода. Мы медленно развиваемся. Не так, что вчера родился, а завтра уже стал членом-корреспондентом РАН. Нам сама жизнь подсказывает, что мы находимся в медленной длинной моде. Это просто понять, но сложно осознать, ведь позиция нормального человека – «какое мне дело, что со мной будет через 20–30 лет?»