Пойманная в капкан

Мы обогнули раскладушку, на которой я лежала и остановились возле тяжелой металлической двери. Еще один человек Володи, открыл дверь и из за нее повеяло холодом. Стены комнаты покрывал толстый слой инея. Холод вмиг проник под жесткую ткань джинсов и тонкого трикотажа футболки. С потолка свисали освежеванные свиные и коровьи туши. Меня затрясло от ужасной догадки.

Володя рассекал жуткий лес из животных трупов, словно хозяин этой скотобойни. Пройдя до задней стены камеры он остановился. Охранник вытолкал меня вперед, поставив рядом с мужем.

— Не-е-ет! — закричала кинувшись вперед, но меня остановила жесткая рука амбала.

Перед нами на вытянутых руках, в одних джинсах и босой, свисал с потолка, словно мертвый скот, Алан. Его невозможно было узнать из-за ссадин и гематом, покрывавших лицо и торс. Жуткие потеки крови замерзли на голой коже, как и темная лужа под мужчиной. Казалось на парне не осталось живого места. А те части тела, где можно было разглядеть не изуродованную побоями кожу, приобрела голубоватый оттенок.

— Алан, — рвалась к нему, но меня крепко держали на месте, не давая приблизиться в любимому мужчине. — Алан, Алан, малыш!— кричала, звала его, но он не реагировал на звуки. И кажется не дышал. — Что же ты за зверь такой, Вова? Он же твой сын!— рыдала, не чувствуя больше холода, только ужасную боль. — Сними же его оттуда! Он замерзнет! Сними его! — дергалась, стараясь добраться до покалеченного тела, но мужчинам рядом со мной было плевать на рыдания и крики.

Брыкающуюся и бьющуюся в истерике меня вытащили из холодильника, закрывая от меня избитого мужчину. Я продолжала кричать, падая в ноги к Вове и умоляя его сжалиться над сыном, спасти его, но он лишь смотрел на меня с холодной ухмылкой на губах.

— Ты убила его, Алиса. Только ты, — присел на корточки, встречаясь со мной взглядом. — Из-за тебя мертв мой сын.

* * *

Все что было после того, как увидела Алана в той морозилке, помню сквозь туман. Начавшаяся истерика, закончилась сразу же, как только мне что-то вкололи. Я тогда отключилась. Но стоило проснуться, как на меня снова обрушилась жуткая реальность. Алана не было. Я и мое упрямство, мой эгоизм убили единственного мужчину, который был достоин жить. Пусть наше знакомство началось не так гладко, но тогда я не знала его. Не знала, что он за человек, сколько в нем любви и смелости. Он не побоялся рискнуть жизнью ради меня. А я … я его убила. Эта мысль разъедала меня изнутри, выживала внутренности и выворачивало сознание.

Все мои зарождающиеся истерики продолжали пресекать, вкалывая очередную дозу. Не знаю сколько я прожила в таком режиме. Меня держали в особняке, но рядом постоянно находился медик, следивший за моим состоянием. В один день я пришла в себя, понимая, что совершенно ничего не чувствую. Мне было плевать кто я, где я, кто находится рядом, что было и что будет. Я просто превратилась в овощ. Ела когда засунут в рот ложку, мылась, когда поставят под струи воды, остальное время спала. Забыла обо всем, ни о чем не думала. Да что там, у меня даже сил не хватало на то, чтобы дышать.

Пришел момент, когда после бесконечной череды ночей без сновидений, я увидела сон. В нём Алан смеялся, целовал меня, а потом он замер. У него на груди расползалось кровавое пятно. Стоило перевести взгляд на его лицо, как я увидела заиндевевшую кожу и безжизненный взгляд, Я проснулась с криком и в холодном поту.

В тот день я снова начала проживать его потерю заново. Ко мне не летела со шприцем наперевес сиделка. Никто не контролировал мои эмоции. Обо мне будто вообще забыли. Теперь я могла в полной мере прочувствовать свое горе. Оно казалось неподъемным. Грудную клетку разрывало от боли потери. Казалось, что даже каждый вздох дается с трудом. В легкие словно впивалось тысячу кинжалов, заставляя мучиться. Именно этого я заслуживала. Страдать, мучиться за содеянное. Но больше всего я хотела отомстить. Ненависть к Володе достигла таких размеров, что теперь я была готова собственноручно вонзить ему нож в сердце.

Не могла больше оставаться в комнате, где все пропиталось виновником гибели любимого мужчины. Вышла из спальни, впервые за долгое время, спускаясь вниз и наткнувшись на незнакомых людей, снующих по первому этажу из стороны в сторону. Среди них находилась наша экономка Мария Ивановна, а так же женщина, которую я неоднократно видела в то время, как приходила в себя. Они разговаривали с двумя мужчинами в костюмах, и все они казались чем-то озабочены.

Сиделка встретилась со мной взглядом и встрепенулась. Сказав что-то вышла из-за стола и подошла ко мне. Все участники разговора одновременно посмотрели в мою сторону.

— Элис! — вскинула она руки. — Как вы себя чувствуете? Сейчас я вам дам успокоительного.

— Что происходит? — игнорировала ее кудахтанье, смотря на Марию Ивановну.

Женщина отвела взгляд в сторону.

— Пойдемте присядем, — сиделка взяла меня под руку, провожая к столу.

Я смотрела на экономку, не понимая в чем дело.