Пойманное солнце

Вилли Мейнк Пойманное солнце

Пойманное солнце

Помнится, началось это очень давно, еще в детстве, с книги, название которой я уже забыл; с ее глянцевитой суперобложки смотрело на меня лицо индианки. На лбу ее — красный кум-кум ^{1}, который словно переносил молодую женщину из реальной действительности в недосягаемые дали. Книга заставила меня купить глобус и долго обводить пальцем рельеф Декана, читать другую литературу по Индии и под парусами бумажного кораблика совершить воображаемое плавание по Индийскому океану.

Индианка на обложке сопровождала меня до аэропорта Палам ^{2}, где я приземлился совершенно заспанный. По дороге в отель я увидел, как над куполом президентского дворца взошло солнце, и, полный ожиданий, устремился ему навстречу.

Я приехал в Индию из страны, где деревья еще не оделись в листву. В первую ночь мне ничего особенного не снилось. Было приятно лежать в постели, укрывшись всего лишь полотняной простыней, и думать о том, что перед гостиницей раскинулся зеленый газон с цветущей клумбой и цветущим кустарником. Эти мысли навеяли сон, и я был убежден, что заслужил его, совершив прыжок из аэропорта Шёнефельд ^{3}через Москву над Крышей мира ^{4}в Дели.

Впрочем, была ночь, необычно темная ночь. Я задремал еще в самолете, и мне временами казалось, что я все еще парю над Крышей мира.

Итак, мне неплохо спалось в эту первую ночь в Дели. Когда на следующее утро, позавтракав, я уселся за стол под большим деревом, солнце палило уже вовсю. Передо мной стоял парикмахер из отеля и предлагал постричься; здесь же пристроился чистильщик со своим ящиком. Отделавшись от парикмахера, я сказал чистильщику, что ботинки мне уже привели в порядок в отеле и они блестят как никогда раньше. И тем не менее чистильщик взялся за мои ботинки и немедленно потребовал завышенную плату: он сразу понял, что я здесь новичок.

Я шел через Джан-Патх ^{5}к площади Коннаут-Плейс. Все вокруг казалось необычайно ярким: сари ^{6}женщин, дхоти ^{7}мужчин, тюрбаны и бороды сикхов ^{8}, сувенирные лавки тибетцев ^{9}, торговавших богами, масками и драгоценными камнями, воздушные шары в магазинах игрушек и белые колонны Коннаут-Плейс с магазинами под тенистыми аркадами.

Столица Индии словно вросла в долину реки Джамны. Она сохранила следы тысячелетнего градостроительства и различных нашествий: дворцы, форты, древние индуистские храмы, культовые постройки сикхов и джайнов, замки, мечети, минареты времен мусульманских завоевателей; правительственные здания, памятники, страховые компании и банки — свидетели британского колониализма.

Дели в действительности состоит из двух городов. Есть старый Дели Моголов, воздвигнутый в семнадцатом веке Шах-Джаханом, властителем, построившим в Агре для Мумтаз Махал, своей любимой жены, гробницу из белого мрамора — знаменитый Тадж Махал. И есть новый Дели, завершенный строительством к концу тридцатых годов девятнадцатого века по проекту английских архитекторов индийскими ремесленниками, с колоннадами огромной Коннаут-Плейс, памятниками английским правителям, административными зданиями, президентским дворцом, просторными жилыми кварталами для богатых, городским парком и районом дипломатических миссий.

Современный Дели — это попытка отделить Запад от Востока. Граница проходит через город, и действительно, выходя на главную улицу старого Дели, Чандни-Чоук ^{10}, чувствуешь себя перенесенным из нашего времени в средневековье. Говорят, что Чандни-Чоук когда-то была самой богатой улицей мира, но, несмотря на ювелирные изделия и бриллианты, украшения из золота, серебра и слоновой кости, которые выставляют здесь на базарах торговцы и ювелиры, Чандни-Чоук со своей сетью узких переулков в первую очередь была и остается местом жительства простого народа.

Линия, разделяющая Запад и Восток, проходит по центру города. Я все же не могу назвать ее границей: ведь не здания, а люди определяют лицо города. А когда идешь по широким торговым улицам Нового Дели, то встречаешь тех же людей, что и в старой части города: индусов, мусульман, сикхов, буддистов в ярких одеждах традиционного типа или в узких пенджабских брюках, в доверху застегнутых сюртуках и «гандистских» шапочках ^{11}. Как и в старой части города, яркие одежды женщин вносят разнообразие в оживленное движение на улицах.

Коммерсант