Пойманные сном

- Если эта связующая нить и впрямь магический артефакт, возможно, вокруг неё наверняка существует скрывающее её заклятие, - морщась от напряжения, сказал бывший агент. - А оно обычно не даёт вещь увидеть. Возможно, даже через карты.

- Что же делать?

Дормидонт Силыч, дремотно покачивающийся в воздухе, пробурчал:

- Далась вам эта вещица… Вы человека найдите, который про неё знает. Человека найти легче лёгкого. - И зевнул.

Присутствующие онемели.

- Дормидонт Силыч, вы гений! - торжественно сообщил Глеб Семёнович.

Купцово привидение солидно кашлянуло.

А домовые быстро разложили карты и принялись читать полученные комбинации.

- Есть, есть такой человек! - обрадовался Елисей. И вдруг, глядя на карты, сник.

- Что случилось, Елисей?

- Карты показывают, что живёт этот человек в старом парке, рядом с ним.

- Вот и хорошо! Сразу найдём! - воодушевился бывший агент. - Что же тебе не по нраву, Елисей?

- Эх, батюшка, Глеб Семёнович. Хорошо-то хорошо… Да ведь вот беда: сколь уже годков прошло, как старый ЦПКиО ушёл под воду вместе с окрестностями, и не упомню. Залив там теперя городской.

24.

Лёхин пребывал в одном из дремотных состояний, когда сон вроде ещё властвует над телом, но сквозь эту власть уже просыпается сознание. Короче, он всё видел и понимал, но проснуться не мог. Да и не хотел. Стоило лишь чуть напрячься, ноющая боль взрывалась так, будто его сбрасывали с девятого этажа, и он постоянно чувствовал только один момент: он грохается плашмя на твёрдую землю, превращаясь в безвольный мешок с костями…

Он слышал, как запел хор "К радости" и в прихожую мягко прошагал Веча.

Через мгновения тьмы, оказавшиеся на поверку получасом, зазвонил домофон, и вдруг рядом появился Олег. Он о чём-то спрашивал Вечу, а тот тихонько бубнил в ответ. Потом оба куда-то исчезли.

Время от времени то с одной стороны, то сразу с обеих над глазами темнело, и он с трудом угадывал в двух жёлтых кругляшах, заключённых в пушистый круг побольше, Шишиков, заглядывающих ему в лицо. Один раз Лёхину даже показалось - один из Шишиков что-то укоризненно проворчал, и хозяину сразу стало тепло: ворчать на него могла только его личная "помпошка".

Потом в комнате снова появились Олег и Веча, который откуда-то издалека прогудел:

- Может, не надо? Пусть проспится.

- Елисей сказал - сейчас, - слабо, потому что тоже издалека, возразил Олег.

Они приподняли Лёхина, подложив ещё одну подушку под плечи и голову, от движения занывшую, словно она превратилась в одну-единственную рану с запёкшейся кровью. Пересохших губ коснулся край чего-то тёплого.

- Пей, - с высокого далека скомандовал Олег.

Половину питья он пролил. Сжавшееся горло намертво не давало сглотнуть. Хотя пить вдруг захотелось со страшной силой. Но протиснулась капля-другая - и Лёхин принялся жадно глотать тёплое, мягкое на вкус питьё, отпахивающее знакомыми, но трудноопределимыми сейчас травами. В плохо соображающих мозгах внезапно мелькнуло странное воспоминание: Елисей, назидательно подняв палец, говорит: "Это только в сказках бывает: выпил отвару - и добрым молодцем заделался. В жизни все не так". А может, пальца домовой не поднимал…

"Бессовестный… - слабо подумалось Лёхину. - Значит, отвары-то он умеет готовить, а тогда просто не захотел".

Сильные руки снова опустили его голову на подушку. Олег ушёл на кухню, Веча за ним. Переговаривались они там еле слышно - из комнаты. Лёхин слушал их бормотание с закрытыми глазами - и неясно подумал: "А почему с закрытыми?" И открыл. И увидел три бороды и встревоженные глаза.

- Лексей Григорьич, аюшки? - негромко вопросила борода попышнее.

- Очнулся? Очнулся? - быстро спросили со стороны - и над Лёхиным заколыхалась фигура толстого, солидного купца.

- Сейчас тебе, сердешный, ещё водички принесут, - ласково пообещала борода. - И будешь у нас как новенький.

Лёхин в ответ хотел съязвить насчёт отвара. Только открыл рот сказать, как дёрнулся от боли и застонал. Но общая боль почему-то отступала. "Наверное, царапина на губе", - решил он и одним движением сел на диване. И - прикусил ладонь. Блин, больно! Отдышался под истерические вопли: "Лексей Григорьич, лежи, не вставай!" и растерянно сказал:

- Лечь-то хочу, но уже не могу. Болит всё.

- Лёхин! Обалдел?!

В комнату вошёл Олег с чашкой в руках. Он быстро поставил чашку на стол и, придерживая Лёхина, помог ему лечь.

- Чего надо было вскакивать? - проворчал Олег, присаживаясь рядом и снова поднося чашку к губам Лёхина.

- Что… это?

- Елисей травы заварил.

- А… Веча?

- Мне пришлось ему всё объяснить.

- Ну… и?

- Пей, не разговаривай. Веча всё воспринял правильно. Безо всяких. Пальцем у виска точно не крутил. Сказал, что объясняет многое. Он сейчас на кухне, готовит новую порцию. Так что не дёргайся, пей.