Пойманные в city

Она как наяву увидела перед собой чопорное лицо бывшей соученицы, с тонюсенькой полосочкой вечно поджатых бледных губ. Бычкову не любили на журфаке — она была типичной зубрилкой, целью которой являлся красный диплом, и она шла к этой цели напролом, как танк. Нельзя сказать, что она была умна, — равно как нельзя было сказать и то, что она талантлива. Нина просто добросовестно заучивала все то, что от нее требовалось, и преподаватели по привычке ставили ей «отлично» на сессиях. В ней не было жизни, вот что — не было огонька? Читать ее статьи всегда было скучно. Что касается Люськи, то она действительно не блистала в теории и истории журналистики, зато ее практические работы были лучшими на курсе. Однако с тройки на четверку она все же не перебивалась, это было наглым враньем. За все годы учебы Люська только один раз и получила «удовлетворительно» на экзамене.

Ни для кого не было секретом, что Нина влюблена в Пашу, Паша — в Люську, а Люська — в студента параллельной группы Даниила, который встречался со студенткой исторического факультета. Этот любовный многоугольник забавлял поначалу многих, но уже курсу ко второму сделался привычным, как воздух, и на них просто перестали обращать внимание. Пашка, верный друг и рыцарь, продолжал жить надеждой на Люськину взаимность вплоть до диплома. На выпускном Люська выпалила ему как на духу, что собирается уезжать в Москву к любимому человеку, и Пашка сломался. В ту ночь он перетанцевал практически со всеми девушками их курса, а затем ушел под ручку с Мариной Борисовой. Вскоре после выпускного Пашка и Марина поженились, но Люську это совершенно не волновало — она была по уши в своем романе с Андреем Дроздовым. Дружба с Пашей, поддерживаемая отныне лишь нечастыми электронными письмами, постепенно сошла на нет. Видимо, правду говорят: с глаз долой, из сердца вон.

Собственно, пилюля, преподнесенная Нинкой Бычковой, оказалась не такой уж и горькой, потому что Люська была к ней готова. Однако ее ждало еще множество сюрпризов. В статье, в частности, была их совместная с Димой фотография. Люська узнала ее — это был тот самый снимок со встречи фан-клуба, опубликованный на форуме в Интернете. Очевидно, журналисты разыскали его через какую-нибудь поисковую систему типа Яндекса или Гугла. Фото было аккуратно обрезано, чтобы в кадре остались лишь двое. Люська не очень нравилась себе там, выглядела довольно зажато. «Тайная подруга Ангела, — была подписана фотография, — любовь или пиар?» Но самый главный удар был впереди. Всю следующую страницу занимало большое интервью с моделью Юлианной Куравлевой. Там она в красках описывала свои отношения с неким «молодым популярным певцом». Имя Димы в этом материале ни разу не было упомянуто, однако все было преподнесено именно так, что ни у кого и сомнений не должно было возникнуть, о ком идет речь. «Я очень любила его, да и сейчас люблю, — рассказывала Юлианна, — а он всегда бессовестно этим пользовался…» Далее шло все то, о чем предупреждала Люську мама — дескать, Дима бил свою подругу смертным боем, употреблял наркотики и заставлял ее тоже это делать; более того, Куравлева недвусмысленно намекала на то, что Дима неравнодушен к мальчикам, и поэтому, якобы, неоднократно уговаривал Юлианну попробовать секс втроем — разумеется, чтобы третьим был парень. Гадкое, насквозь фальшивое и явно проплаченное интервью завершалось фотографией страстно целующихся Юлианны и Димы. «Юлианна не раскрыла имени своего бывшего бойфренда, — гласила подпись, — но всем известен ее недавний страстный роман с Димой Ангелом».

Вздохнув, Люська поняла, что ей придется идти с этой газетой к Юрию Васильевичу, иначе он узнает от кого-нибудь другого. «Надеюсь, он не прикажет отрубить мне голову как гонцу, принесшему дурную весть…» — невесело усмехнулась она про себя.

Азимов, казалось, не слишком удивился.

— Значит, все-таки война… — пробормотал он задумчиво. Люська всполошилась.

— Какая еще война, с кем? Вы знаете, кто заказчик этого бреда?

— Кирилл, кто же еще, — он улыбнулся ее наивности. — Как раз намедни мне передали сплетню, что он взялся продюсировать Юлианну Куравлеву…

— В каком смысле продюсировать, как модель?

— Да нет же, как певицу… Даже собирается записать с ней дуэт.

— Она что, поет? — поразилась Люська.

— Думаю, вряд ли. Но при желании раскрутить можно даже табуретку. Ясно одно: Куравлева в данный момент работает на Фикорова, и эта статья — его рук дело. Однако, хитро — не называя Диму по имени, так сильно подмочить его репутацию…

— Да с чего вы взяли, что она подмочена? — Люська отчаянно старалась бодриться. — Собака лает, а караван идет. Статейка, конечно, подленькая, и разит от нее за версту… Но чем конкретным это угрожает Диме? Да и кто поверит во всю эту чушь?

— Наш народ, к сожалению, до сих пор сохраняет какую-то идиотскую святую веру печатному слову, — пояснил Азимов. — Из каждых десяти человек, прочитавших газету, поведутся на вранье все шесть, уверяю тебя.

Он погрузился в задумчивость, из которой Люська все-таки рискнула его вывести, робко спросив: