Поймать тишину

Пока почтальонша оформляла подписку, я окончательно пришёл в себя и мысленно анализировал свой глупый поступок. Слово не воробей – вылетит не поймаешь! Наконец Зоя закончила писать.

– Пал Палыч, может, встанете распишитесь? И с вас пятьсот шестьдесят рублей сорок семь копеек.

Я вылез из-под одеяла; хорошо, что был уже одет. Подошёл, заплатил, расписался в квитанции.

– Извините за беспокойство. Всего хорошего, – сказала она и, оставив сильно пахнущий духами квиток на подписку, ушла.

Хлопнула одна дверь, вторая, скрипнула калитка – всё, снова тишина.

Такая же тишина, как и раньше. А может, другая? Нет! Старый вонючий козёл! Да что ты о себе возомнил?! Падай в тёплую кровать и не смей даже мыслями касаться чужих душ. А душ ли?? Мне вдруг показалось, что вовсе не о душе думалось в те минуты.

Следующие трое суток не мог прийти в себя. Петро не являлся, так как выпавший глубокий снег добавил ему в хозяйстве много хлопот. Поэтому предоставлен был я самому себе да невесёлым своим мыслям. Неожиданный визит почтальонши невольно всколыхнул, ощутимо затронул мои уснувшие, спрятавшиеся от людей чувства. Снова и снова спрашивал сам себя: почему? И снова не находил ответа. Словно мумия, лежал неподвижно в кровати и пытался думать. Вставал лишь для того, чтобы истопить печку.

Зоя, Зоя, Зоя… ты даже не представляешь, сколько заставила меня вспомнить, переосмыслить, пережить вновь! Словно заинтригованный золотоискатель вручную перемывает тонны песка, так и я за трое суток просеял сквозь частое сито чувств все мои ушедшие отношения с женским полом. Лишь иногда проблёскивали перед внимательным взором настоящие самородки. В основном же всё прошлое было илом – ненужным, тусклым хламом…

Когда-то, как теперь казалось – очень давно, стала моей первой женщиной высокая стройная Галинка. Она была лет на восемь старше. В ту пору мне едва исполнилось семнадцать, а Галинка, уже успевшая неудачно сходить замуж, вернулась в Краюху с маленьким сынишкой. Поселилась в пустовавшем родительском доме. (Родители давно померли от тяжёлых болезней.) Рядышком жила её тётка Ксюха. Так вот, вернулась Галинка и пошла работать на ферму.

В последнем классе сельской школы мы, как полагалось в ту пору, раз в неделю ходили на производство – помогали взрослым, приучались к нелёгкому труду отцов, матерей и сами готовились встать на путь созидания. Там, на ферме, и увидел её впервые.

К тому моменту только вскользь слышал про совершенно непостижимые токи, искры и прочее возникающее между мужчинами и женщинами лихо, но то между мужчинами и женщинами, а я был молоденьким нецелованным мальчишкой. Так что даже теперь не мог припомнить, что случилось со мной. Знаю только, что всё внутри запротивилось, взбунтовалось, и будто мир стал не мир, а так. И я стал считать дни до того момента, когда снова придёт время идти на ферму.

Нет, Галинка не кокетничала. Она, строгая, в синем халате, с вьющимися из-под аккуратно повязанного платка волосами, машинально, но очень красиво, почти творчески выполняла тяжёлую работу: чистила клетки, поила телят, раздавала вилами сухую люцерну. Она даже не смотрела в мою сторону!

Шли дни, недели, месяцы. Каждый из них был настоящей мукой. Каждая случайная встреча с Галинкой разжигала во мне такие жаркие фантазии, что скажи о них теперь, то от стыда покраснели бы листы этой книги. И всё же я не мог! Не мог подойти к ней, не мог заговорить, не мог ровным счётом ни-че-го!

Всё случилось немного позже. Мы уже сдавали выпускные экзамены.

Естественно, что на производство больше не ходили. Я мучился всё сильнее и сильнее. И неслучайно, конечно же, не случайно повстречалась мне у сельского магазина высокая, черноволосая и чернобровая Галинка.

Дело было перед самым вечером. Она шла с широкой хозяйственной сумкой. Поравнявшись, негромко поздоровалась. Я тут же вспыхнул всей ребяческой натурой, смутился, покраснел, словно варёный рак, но, стараясь выглядеть спокойным, почти прошептал: «Зайду… в гости?..» Как же я боялся, что она возмутится, более того, может отчитать меня, салагу, за подобное нахальство! Гость выискался! Но нет. Галинка, словно раздумывая, остановилась и, не глядя в мою сторону, усмехнувшись, что-то тихо произнесла. Я даже не понял, что. Одно твёрдо сообразил: она не сказала «нет».

Пойти сразу из магазина за ней я не мог. Деревня, лишние глаза, общественное мнение, слухи и прочая ерунда, но какой страшной казалась она тогда. И я не мог дождаться ночи! Конечно, признаюсь, что изначально не было у меня мысли о женитьбе, вот не было – и всё! То ли в силу молодости, то ли глупости? Не знаю.

Так или иначе, а всё-таки ночь наступила. И хотя я твёрдо решил пойти к Галинке, сделать это на самом деле было довольно-таки нелегко. Для смелости даже забрался в мамины запасы самодельного виноградного вина. Кружку выпил на месте, а бутылку захватил с собой. Предварительно купил плитку шоколада. Не идти же в гости с пустыми руками.