Поймать вора

— Еда на борту есть? — спросил его напарник.

Отличный вопрос. Лучше я бы и сам не придумал. Ни за что.

— Мне нечего сказать, — буркнул бандит.

— Значит, ты предпочитаешь играть роль такого неудачника?

— Что? — не понял Джокко.

— Мы на нашей работе превратили многих неудачников в сидельцев и пришли к выводу, что существует всего два вида неудачников: первые — это те, кто намерен множить свои неудачи; другие — кто хочет их прекратить. Догадайся, кто получает максимальный срок?

Я задумался, и уже начал приходить к какому-то выводу, но тут проблема показалась мне совершенно не важной, и я сразу почувствовал себя лучше. Лучше — это плюс к тому «отменно», которое наступило, когда я снова оказался с Берни.

Последовало долгое молчание, а затем — вот сюрприз! — Джокко заговорил.

— Посмотри в консоли.

В здоровом глазу Берни — том, что был с моей стороны — вспыхнул огонек. Так бывает, когда он улыбается. Но на этот раз он не улыбался.

— Так, посмотрим, что мы тут имеем… — Напарник открыл консоль и пошарил внутри.

Я-то, конечно, уже знал, что мы там имеем — из консоли доносился отчетливый запах «Слим Джима», такой ни за что не забудешь. В следующий момент я уже трудился над палочкой. Этот замечательный «Слим Джим» оказался самым лучшим из всех, что я пробовал. Странная получается вещь: когда «Слим Джим» ни пробуй, он всегда оказывается самым лучшим. Потрясающие люди делают этот «Слим Джим». Я хотел растянуть удовольствие, но, по правде говоря, мне это никогда не удавалось.

— Чет!

Это что, моя лапа скребет консоль? Ой-ой!

— Извини, старина, больше нет.

Я сразу перестал скрести. То есть почти сразу. Берни только стоит сказать «Чет» — повторять не приходится. Он опустил глаза на Джокко.

— У тебя положение хоть куда — даже не заморачивайся.

— Ты о чем? — не понял бандит. — Спина болит — просто сдохнуть можно.

Берни умел сделать такое лицо, что я сразу понимал: его что-то по-настоящему заботит, — или мог сделать другое лицо, чтобы посторонние подумали, что его что-то по-настоящему заботит. Первое лицо я прекрасно знал, потому что оно всегда у него получалось, когда он смотрел на меня. Сейчас он воспользовался вторым лицом.

— Мы говорим отвоем будущем, Джокко. Слышал выражение: «Опередить большинство и оказаться на месте первым»?

— Нет.

— А имя Натан Бедфорд Форрест[46] тебе что-нибудь говорит?

— Нет.

— Что ж, если подумать, не лучшая ролевая модель. Но суть в том, Джокко, что сегодня тебе повезло.

— Неужели?

Не могу сказать, что этот Джокко хоть сколько-нибудь мне нравился: у меня постоянно чесались зубы его укусить, а иногда — если честно, то очень часто — я едва справлялся со своим желанием. Но в данном случае с Берни согласиться не мог. Что же это за везение, если парень валяется скрюченный на полу кабины с наручниками на запястьях, а на голове у него здоровенная шишка. Бандана слетела, и оказалось, что он лысый и его плешь совсем не шла к бачкам. Но это мое личное мнение.

— Да потому что ты оказался первым, — объяснил Берни. — И все, что тебе требуется, — опередить остальных. Тогда на тебя ничего не повесят, и ты останешься свободным от всякого обременения.

— Ты меня отпустишь? — не поверил Джокко.

— И вторая удача. — Напарник не обратил внимания на его вопрос. — Я могу свести тебя с окружным прокурором, он мой личный друг. В нашем штате смертная казнь не отменена, и поскольку в деле фигурируют два убийства, ты не захочешь, чтобы тебя опередили и заключили сделку с правосудием.

— Ничего не знаю про убийства, — заторопился Джокко.

— Ури Делит и Даррен Куигли.

— В первый раз слышу.

— Опробуешь эту тактику на присяжных. Беда в том — и это не твоя вина, тебе просто не повезло от рождения, — что когда присяжные думают об убийце, то представляют человека вроде тебя. Обычный метод — это смертельный укол, но штат все еще предлагает на выбор газовую камеру. Не мое дело, но я бы выбрал второе.

— Газ?

— Без вопросов.

Джокко отвел глаза и замолчал.

Что происходило? Я не понимал. Но догадывался, что это было что-то вроде допроса, а Берни в допросах знал толк. Вдали на небе появилось розовое свечение.

— Долина, — сказал напарник.

Глаза бандита прищурились. Я не мог разобрать, о чем он думает, но мне его мысли не понравились.

— Я так не могу разговаривать, — пожаловался он.

— Как так?

— В наручниках. Больно, мешает сосредоточиться.

— Ничего не поделаешь, придется терпеть.

На лице бандита появилось злобное выражение, но напарник не смотрел в его сторону.

— Что, перетрусил? Аж посерел от страха.

Посерел? Я не специалист по цветам, много раз в этом признавался. Но кожа Берни не показалась мне серой. Она была красивого смуглого оттенка с красноватым отливом.

— Перетрусил? — удивился напарник.

— А то! Ты не мужчина — цыпленок!

Люди часто ставят меня в тупик, и это был как раз тот случай. Я, конечно, знал, что такое цыплята. Например, тот кошерный цыпленок на обеде по случаю развода Тейтельбаумов — я часто его вспоминаю. Но о чем рассуждает Джокко? Неужели у него есть возможность достать цыплят, и он подкинет нам штучку-другую? Я насторожился.