Поймать вора

— А вид у вас как у полицейского.

— Бывший военный.

— Вот как? Я сам одно время подумывал вступить в спецназ ВМС.

— Вы бы там проявили себя.

Олли еще глотнул пива.

— Беда в том, что я не в ладах с водой.

— В спецназе с этим бы справились.

Циркач посмотрел на моего напарника. К этому времени я уже управился с ребрышками, покончил с вылизыванием тарелки и уютно улегся в тени.

— Знаете, что вы за тип? — спросил Олли.

— Скажите, — заинтересовался Берни.

— Вы тип, у которого стакан наполовину полный, а не наполовину пустой. Раньше мне приходилось иметь дело только с теми, у кого стакан наполовину пуст.

Принесли виски.

— Будем. — Берни поднял рюмку.

Они выпили, и циркач вытер губы тыльной стороной ладони.

— Да, я насмотрелся в ту ночь всякой муры. Но я не дурак и молчу в тряпочку.

— Никто вас за это не осудит, — кивнул напарник. — Так что вы видели?

— Ну, например, как из задних ворот выезжал старый восемнадцатиколесный трейлер, — ответил циркач. — Я как раз возвращался из заведения, куда иногда заглядываю после выступлений.

— Из «Дядюшки Рио»? — спросил Берни.

— Как вы догадались?

— Оно тут поблизости. Так что вы можете сказать об этом восемнадцатиколесном грузовике? Или у вас двоилось в глазах?

Олли немного помолчал, а затем коротко, визгливо рассмеялся.

— Уж тогда четверилось. Четыре красные розы на четыре получается шестнадцать.

— Не уловил вашей мысли, — признался Берни.

— Это было на борту трейлера, — ответил циркач. — Четыре красные розы.

12

Мы ехали домой. Лицо Берни, как всегда, когда он думает, приобрело тихое, спокойное выражение. Я, в свою очередь, тоже думал — о жареных ребрышках. Прошло немного времени, и он сказал:

— Вся Вселенная не что иное, как одни огромные часы. Но для кого они идут? Вот что я хотел бы выяснить.

Ну и что, что ребрышки короче длинных ребер, — все равно они обалденные на вкус.

Перед нашим домом стояла машина. Дверца открылась, и из нее вылез человек: я узнал его по зачесанным на лысину волосам — Марвин Уинклман.

— Какого черта он здесь делает? — заинтересовался Берни.

Уинклман направился к нам. Он был из тех людей, которые при ходьбе выворачивают колени внутрь, а ступни наружу. Походите-ка на двух ногах — не то еще будет.

— Привет, Марвин, — произнес Берни.

Я махнул хвостом. Ничего не имел против Марвина — его чеки мы обналичивали без проблем. Не знаю точно, что значит «обналичивать чеки», но если это не получается, возникают всякие трудности. Возьмите, к примеру, случай Демарко, когда в итоге нам заплатили подарочным сертификатом в парикмахерскую, который был нам вовсе не нужен, поскольку я обслуживаюсь у Джейни в заведении «Услуги по уходу за домашними животными», чей прекрасный девиз гласит: «Джейни заберет вашего питомца и вернет обратно в лучшем виде», а Берни предпочитает парикмахерскую Хораса и Барбера на Рио-Секо-стрит, где, как он утверждает, можно подстричься за скромную цену — семь или восемь долларов, сейчас не помню. Такие низкие расценки как-то связаны с задней комнатой, где сидит букмекер и где Берни в один несчастливый день поставил весь наш задаток на лошадь по имени Скутер.

— Вы не отвечаете на звонки? — спросил Уинклман.

— Нас не было дома.

— Я набирал ваш мобильный.

— Мы находились вне зоны сети. В чем дело?

— Я передумал. Хочу, чтобы вы за ним последили.

— За кем? — заинтересовался Берни.

— За тем козлом, который трахает мою жену, за кем же еще?

— Я считал, что вы разводитесь.

— Так и есть.

— Тогда какой смысл в слежке?

— Бобби Джо не скажет мне его имя.

— Разве не все равно, как его зовут?

— Не все равно.

— Почему?

— Почему? — Уинклман взмахнул рукой. Люди, когда возбуждены, частенько так делают. — Потому что не желаю сносить ложь. Вот почему!

Берни положил ладонь на его костлявое плечо.

— На нашей работе нам приходится видеть много разводов, — сказал он. А я бы добавил: слишком много. — Разумнее всех поступают те, кто сразу выбрасывает все из головы.

Уинклман отстранился.

— Почему я должен выглядеть дураком?

О нет, только не это! Точно такой вопрос задал бандит Сид Сигел, перед тем как вытащить из кармана пистолет сорок четвертого калибра. Теперь он носит оранжевую робу в Северной государственной тюрьме. Я придвинулся поближе к Уинклману и поджал ноги для прыжка. В тот раз Сигел успел выпустить пару пуль, и теперь я не собирался этого допускать. Уинклман еще помахал руками, но они не приближались к карманам. И если он и имел при себе пистолет сорок четвертого калибра, то так и не обнажил оружие.

— Вы не дурак, — объявил Берни.

— А кто тогда дурак?

— Разве обязательно кто-то должен быть дураком?

— Непременно, если речь идет о том, что трахают вашу жену.

На лице Берни промелькнуло странное выражение, словно ему сделалось неловко. Вот так так! Кажется, мне почти удалось свести концы с концами. Или нет?

— Может быть, — кивнул он. — Тогда тем важнее побыстрее обо всем забыть.

— Я все забуду, когда сочту нужным, — отрезал Уинклман. — А пока накопайте мне на этого сукина сына компромат.

— А если такового не окажется?

— Хорошо, не обязательно компромат. Разузнайте просто факты.

— Например?

— Например, что он женат.