Пойми, о чем молчу... (СИ)

- Вы угрожаете мне?! – тут же взвился он. – Да, как ты смеешь?! Да ты никто!!! Один мой звонок и тебя самого размажут!

- Только попробуй, - цинично улыбнулся я ему. – Ты ведь прекрасно знаешь, кто я…? Не так ли? Я псих, который лежал в психушке целый год, потому что, когда к нему приближался кто-то не знакомый или тот, кто хотел навредить, то он просто становился прекрасной машиной для убийства. Хоть я так и не убил никого, - пожал я плечами. – Но для тебя сделаю исключение, - я чуть поддался вперед, нависая над его столом, давя на него собой. – Или еще что-нибудь хуже… - я снова улыбнулся, аля «псих». – Я могу отвезти тебя куда-нибудь, и… - я выдержал паузу. – Трахнуть так, что даже твои предки почувствуют, как я это делаю…

- Вошел вон!!! – завизжал он.

Я отошел от его стола, вмиг становясь нормальным и собранным.

- Я предупредил тебя, - грозно проговорил я. – Не дай Боже… А вещи уже можешь собирать, - бросил я и вышел из кабинета.

Я шел по коридору, пытаясь не дать выйти своей черноте, своему яду, что внутри меня. Она так и осталась во мне, никуда не ушла, просто меня научили ее прятать – притворяться нормальным. Парень, который был со мной в соседней палате, говорил, что мы все притворяемся, пряча в себе своих демонов, просто нам повезло – мы об этом знаем, а вот те, кто даже и не догадывается об этом – те в еще большей опасности, чем мы.

- Антон! – услышал, как через вату. – Антон Смуров!

Я остановился, но не спешил оборачиваться, что я ей скажу? Я не смогу соврать, что не трогал ее сына…

Татьяна догнала меня, и вперилась мне в лицо даже не моргая, с ее ресниц падали слезинки, но она как будто не замечала их.

- Спасибо вам, - прошептала она.

- Это пустяки, - отстраненно ответил я. – Для Саши я бы и не такое сделал… - и тут же прикусил себе язык, видя, как задрожали ее губы.

- Вы… - она замолчала. – Так все же…

Я понял, о чем она хотела спросить.

- Да, - решительно кивнул я. – Я люблю вашего сына, - я посмотрел ей в глаза. – Извините меня за это, я понимаю, что не должен был… Но его не возможно не любить, - грустно улыбнулся я.

Она закивала и разрыдалась.

- Не бойтесь, - попытался я ее успокоить. – Я не трогал его в этом смысле…

Она резко подняла голову.

- Ну, почему? – прошептала она. – Почему я не могу ненавидеть вас?! – требовательно спросила она. – Вы гей, вы столько раз подвергали жизнь моего сына опасности, вы влюбили его в себя! – воскликнула она. – Я должна вас ненавидеть за это!

Я покивал.

- Должны… - согласился я с ней. – Поэтому я и ухожу, понимаю, что вы больше не сможете доверять мне.

Она смотрела на меня своими карими глазами, в которых стояли слезы и вселенский вопрос – «что делать?».

- Но я не ненавижу тебя, - прошептала она. – Я благодарна тебе, я понимаю тебя, я… - она всхлипнула. – Я жалею того мальчика, которого ты прячешь глубоко в себе, которого так обидели… - она протянула руку, принялась теребить пуговицу от моей рубашки.

- Таня, я не тот, кого стоит жалеть, - строго одернул я ее, беря ее руку в свою, но, не решаясь оттолкнуть.

- Почему…? – снова прошептала она. – Почему ты можешь всех жалеть, а себя не позволяешь?! – воскликнула она. – Мир же не рухнет, если ты кому-то доверишься!

- Я не твой сын, чтобы жалеть меня, - цинично усмехнулся я, отпуская ее руку. – Твой сын, уже, наверное, забыл, как ты выглядишь и он сейчас в палате, а не здесь…

Она отшатнулась от меня, в ее взгляде промелькнула обида.

- То, что ты говоришь мне все это, не сделает тебя хуже в моих глазах! – фыркнула она. – Не один ты в людях разбираешься!

- Почему же ты не разобралась в собственном сыне? – снова ехидно усмехнулся я.

Она покачала головой, поджимая губы.

- Тань, - хихикнул я, пряча свой взгляд. – Я не по этой части, помнишь? – Боже, что я говорю?! Зачем хочу сделать ей больно?? – Я бы предпочел твоего сына…

Голову резко мотнуло в сторону, Таня смотрела на меня так, как будто я предал свою Родину.

- Трус, - выплюнула она. – Боишься, поэтому и делаешь больно, хочешь оттолкнуть, чтобы не зависеть ни от кого, чтобы не бояться, снова почувствовать боль! – обвиняюще проговорила она.

- Думаешь сейчас мне приятно? – улыбнулся я, почувствовать, как с подбородка что-то закапало. Улыбка, наверное, как раз подходит психу.

- Может и больно, - кивнула она, соглашаясь. – Но, по крайней мере, твое мертвое сердце в безопасности, - прорычала она, чуть ли не напирая на меня.

- Мертвое сердце? – усмехнулся я, отходя от нее. – Боже, Татьяна Станиславовна, вам бы романы писать… А я думал, что ваш сын оживил его, - хотелось рассмеяться, но смех застрял в горле.

- Оживил бы, если бы ты не был такой эгоистичной скотиной, - рыкнула она. – Мой сын доверился тебе, а ты ему нет…

Я зло посмотрел на нее.

- Теперь вы довольны? – спросил я ее. – Теперь вы ненавидите меня?

Она снова покачала головой, ее губы поновой задрожали.

- К сожалению, нет, - прошептала она. – Хотя, хотелось бы…

Я кивнул ей, говоря, что услышал и уже развернулся, чтобы пойти дальше, но позади меня что-то грохнуло, послышались шаги, которые ускорились в бег.