Пойнт-Блан

От того, что с ним произошло, не осталось никаких следов. Всё исчезло, словно сон.

«Меня зовут гриф»

Академия «Пойнт-Блан» была построена помешанным. Какое-то время она использовалась в качестве сумасшедшего дома. Алекс вспомнил, что рассказывал ему Алан Блант, когда вертолёт начал снижаться, целясь в красно-белую вертолётную площадку. Фотографию в брошюре сделали очень искусно. Теперь же, когда он и сам видел здание, то мог подобрать для его описания лишь одно слово: безумство.

То была жуткая мешанина из башен и зубчатых стен, зелёных покатых крыш и окон всех форм и размеров. Нормально друг с другом не сходилось вообще ничего. Общая конструкция казалась довольно простой: круглая центральная область и два крыла. Только вот одно крыло оказалось длиннее другого. Две стороны не были похожи друг на друга. У академии было четыре этажа, но окна располагались так, что трудно было понять, где заканчивается один этаж и начинается другой. Внутренний дворик был не совсем прямоугольным, а фонтан просто замёрз. Даже вертолётная площадка, торчавшая из крыши, была уродливой и неуклюжей, словно в кирпичную стену врезался звездолёт, да так там и застрял.

Миссис Стелленбосх щёлкнула переключателями на приборной панели.

– Я отведу тебя на встречу с директором, – крикнула она сквозь шум лопастей. – Твой багаж принесут потом.

На крыше было холодно; снег, покрывавший склон горы, ещё не растаял, и везде, куда хватало взгляда, было белым-бело.

Академию построили на крутом склоне горы. Чуть ниже Алекс увидел огромный железный «язык», который начинался на уровне земли, но затем поднимался вверх. Лыжный трамплин – он такой видел на зимней Олимпиаде. Верхняя точка трамплина была метрах в пятидесяти над землёй; далеко внизу Алекс видел подковообразную плоскую область, куда, похоже, лыжники приземлялись после прыжка.

Он разглядывал трамплин, представляя, каково это – взлетать вверх, а потом приземляться на две лыжи, но тут замдиректора схватила его за руку.

– Мы не прыгаем на этом трамплине, – сказала она. – Запрещено. А теперь идём. Надо спрятаться от холода.

Они прошли в дверь в торце одной из башен и спустились по узкой спиральной лестнице – каждая ступенька была разной высоты – прямиком на первый этаж. Они оказались в длинном, узком коридоре, где было множество дверей и ни единого окна.

– Классы, – объяснила миссис Стелленбосх. – Ты их увидишь позже.

Алекс пошёл вслед за ней по коридору, в котором стояла странная тишина. Центральное отопление в академии работало на полную мощность, воздух был горячим и тяжёлым. Они остановились у современных стеклянных дверей, которые вели во внутренний дворик. Из жары обратно в холод – миссис Стелленбосх вывела его через двери, они прошли мимо замёрзшего фонтана. Внимание Алекса привлекло какое-то движение, и он поднял голову. Раньше он этого не замечал. На одной из башен стоял часовой. На шее у него висел бинокль, а в руке он держал пистолет-автомат.

Вооружённые охранники? В школе? Алекс пробыл здесь всего несколько минут, но ситуация его уже нервировала.

– Сюда, – миссис Стелленбосх открыла ему ещё одну дверь, и он оказался в главном приёмном зале академии.

В огромном камине горели дрова; огонь охраняли два каменных дракона. Широкая лестница вела наверх. Зал освещала люстра, в которой горело как минимум сто лампочек. Стены были отделаны деревянными панелями. На полу лежал толстый тёмно-красный ковёр. Не меньше десяти пар глаз провожали взглядом Алекса, когда он последовал за миссис Стелленбосх в следующий коридор. Зал был украшен головами животных. Носорог, антилопа, индийский буйвол и, что печальнее всего, лев. Интересно, кто застрелил их?

Они дошли до единственной двери в конце коридора – судя по всему, на этом их путешествие заканчивалось. Пока что Алекс не встретил ни одного ученика, но, выглянув из окна, он увидел ещё двух охранников, медленно расхаживавших по внутреннему дворику с автоматами в руках.

Миссис Стелленбосх постучала в дверь.

– Войдите!

Алексу оказалось достаточно одного слова, чтобы распознать южноафриканский акцент.

Дверь открылась, и они вошли в огромную комнату, которая выглядела совершенно абсурдно. Как и всё здание, она была неправильной формы – четыре стены шли не параллельно друг к другу. Потолок был высотой метров в семь, а окна шли до самого пола; из них открывался отличный вид на горные склоны. Комната была по-современному обставлена, от светильников, скрытых в стенах, исходил мягкий свет. Мебель была уродливой, но не такой уродливой, как новые головы животных на стенах и шкура зебры на полу. Рядом с маленьким камином стояло три кресла. В одном из них, позолоченном, антикварном, сидел человек. Он повернул голову, услышав, как входит Алекс.

– Добрый день, Алекс, – сказал он. – Пожалуйста, проходи, садись.

Алекс медленно прошёл к креслам и сел в одно из них. Миссис Стелленбосх заняла другое.

– Меня зовут Гриф, – продолжил человек в золотом кресле. – Доктор Гриф. Я очень рад знакомству и тому, что ты будешь учиться у нас.