Пойнтер

Вот только всего этого ей было отпущено не в той мере, в какой положено от рождения. Глаз и ушей – по одному, пальцев, не укороченных на фалангу-другую и не сросшихся вместе, – и того меньше. Бархат неповрежденной кожи лишь на четверть обтягивал фигуру, полуобнаженную легким саронгом и топом, остальное поблескивало глянцем сплошного шрама. Да и волос хватало лишь на одну забавную прядку-челку наподобие цизальтинского скальпа-оселедца.

Притом ничто из этого так и не смогло сделать ее уродливой или отталкивающей. Как и Келла, на прямой взгляд хтангская принцесса была более способна казаться смешной, нежели величественной или страшной, какой и была без единой скидки на милосердие времени.

Ей с равной вероятностью могло оказаться под полторы тысячи лет или всего-то полтораста. Не случайно я ее за дедову внучку с перепугу принял – симвотип тот же, только перевес на рабочий аспект, не на базовый. Такие не старятся, сохнут только. А эту уже до края огонь высушил.

Как только такое случиться могло? Своя же стихия так покалечила! Это надо было в кратер горы Дройн сунуться, в самое жерло, чтобы огонь переломил врожденную силу управлять им…

Заметив произведенное впечатление, хай-леди ау Рийнаорр криво усмехнулась. Прямо бы не получилось при всем желании – из-за иссеченных рубцами и стянутых на сторону губ. Подошла поближе непредставимо пританцовывающей походкой и бесцеремонно осмотрела всего меня в ответ, нависнув с высоты традиционного для Инорожденной Дня без малого семифутового роста. И усмехнулась еще разок, изрекая вердикт тому, что видела, низким, хрипловатым голосом с отчаянным тесайрским акцентом:

– А-а, солдатик. Герой-солдатик… У Мирей тоже был герой-солдатик… – Неожиданно она жалобно пропела: – Он пришел с войны, с орденом Луны. Он пришел домой, так хорош собой… – в этом месте она, еще более внезапно, склонилась надо мной и поцеловала в губы.

Не успев отстраниться, я напрягся, ожидая худшего. Но оказалось вполне сносно. Искалеченная эльфь только вела себя как сумасшедшая старая ведьма. На самом деле ей было всего-то лет шестьсот. Чуть постарше меня на человеческий счет.

Вот только Золотая Луна – высший орден Тесайра. Мирей – тоже имечко с той стороны, да и всей одеждой, разговором и повадкой наследница Хтангской династии больше всего напоминала крестьянку из свайной деревни с низовьев Анара, из Мангровой дельты. Как-то пришлось нам стоять у такого болотного поселения во время знаменитого сезонного прорыва под Суфанх-Аном. Потом, конечно, вышибли нас доблестные войска Мага-Императора обратно со священной Тесайрской земли. То есть воды. В смысле, топи болотной…

– Не испугался. – Хтангская принцесса заметила мое замешательство. – Храбрый солдатик, хоть и без орденов-медалей…

На это я мог лишь неуверенно пожать плечами. Вот уж припечатала так припечатала, в самую точку, без предшествующего долгого знакомства. Мне в ответ крыть нечем. Ибо все первые впечатления в рамки приличий не укладываются. Ни с какой стороны не лезут, и озвучить их, не ударив горелую эльфь побольнее, не выйдет.

– Что, прикидываешь, в какой печи меня не дожарили? – Юродивая угадала и эти мои мысли, как раньше суть и биографию.

– Да нет… – Вставить в ее монолог хоть слово было просто необходимо, иначе Судьба знает, до чего она договорится. – Скорее, каким было Сообразное Воздаяние за это вот…

– Чрезмерное, – одним словом ответила сектантка-фанатичка. И пояснила: – Пресекать совершаемое необходимо, мстить за совершенное бессмысленно. Я по молодости того еще не знала…

Ясно. Что такое «чрезмерное» по понятиям наследницы рода сторонников Победивших Богов, славившегося нетерпимостью к противнику, представить было трудновато. Но возможно. Отчего-то, ответным озарением, виделась земля, опустошенная на долгие мили окрест…

На самом деле меня интересовало другое. И лучше уж самому об этом спросить, не дожидаясь, пока провидица хтангской выделки выдаст вариант пожестче.

– А почему не лечилась? Чтобы крутость показать или сочувствие вызвать? – Уже выпалив это, я запоздало повинился в излишней прямоте: – Извини за вопрос, если что.

Эльфь ответила четко и исчерпывающе, тремя короткими фразами, исключающими уточнения:

– Не для форса. Не для жалости. Могла бы – залечила.

– Как же… – все еще не понимал я. – Регенерация там, подсадка…

– Регенерация доступна только первые сто двадцать лет. Потом тело забывает себя. А пересадка… Что мне подсаживать? И от кого? – Мирей грустно усмехнулась. – Вот так-то, солдатик…

Да уж, уела. Хотя остается еще одна возможность. Лично мной опробованная. Осторожно и в то же время стараясь подстроиться под нарочитую грубость горелой эльфи, я попробовал намекнуть.

– Ну, у меня с год назад рожа покривей твоей была, – начал я издалека. – Только на другую сторону. Знаешь, как ее поправили?

– Кто ж тебя не знает, Пойнтер? – неожиданно рассмеялась хтангская принцесса. – Ты нынче самый ходовой анекдот! Как я в свое время…