"Поёт душа моя, тобой вознесенная!"

Ночь греха безотрадная. Ночь глубокая, темная, мрачная мысль мою, ум мой окутала, в сердце, в душу проникла. И темно... темно кругом. И совесть заснула тяжелым уж сном... О, мое Солнце, Христе, свет возсияй покаяния мне, зол моих ночь прогони, всего меня светом Твоим озари!

Древнему безумцу подобясь фарисею, вознесся высоко я мыслью своею, надмился, кичился, гордился и, о, как жестоко, как люто ниспался! Окаянный! Лежу теперь долу, и за пылью греховною умному взору Тебя уж, Сладчайшаго Света, не видно... И злостно-презлостно, зря это, льстивый надо мною смеется, о паденьи моем веселится. Спасителю, Царю мой Христе, смиривый врага на Кресте, смирившася ныне ущедри меня!

Братья! Земля у нас есть драгоценная, нами забытая, нераспаханная — сердце, земля та зовется! Ея умиления дождь не орошает, и засыхает она... засыхает... Терновник колючий, волчцы уже в изобилье на ней возросли. Выходят оттуда хулы, рвение, зависть, татьбы, гнев, вожделение, всякая ненависть, грех всякий, всякая страсть...

Возьмемся ж за рамо Христова познания, им ниву сердечную вспашем. Засеем пшеницей ее покаяния, да правды плоды о Христе мы покажем.

Леность мою, нерадение враг увидел коварный. Подметил мое разслабленье, как змий подполз ко мне льстивый... Ядом злосмрадным, тлетворным своим всю душу мою отравил... Трех показался мне сладким, зло за добро я принял и... низко, как низко я пал!..

О, мой Господь, возставь, подними, причащением Таин Твоих Пречистых, святых, дорогих горечь греха услади, помилуй, помилуй, спаси! Спаситель! Христе мой! Te6e я молюсь: приди! Помоги: в суете я кружусь, ум мой разсеян, нечист и безплоден, сердце безчувственно, оледенело... О, как Петру, мне дай покаяние! Как мытарю, мне дай воздыхание! Слезы блудницы дай мне! Да велиим гласом взываю Тебе: Благий, Святый, Милосердный Боже, спаси! Боже, помилуй!

Се Жених грядет! Со свещами зажженными — деяньми добрыми — навстречу изыдем Ему. Светлый, царский уж виден чертог. Слышите... Сам Бог призывает к нему! Скорей же, скорее, одежды украсим верой, надеждой, любовью, молитвой, да доброй душою и чистой Спасителя Господа сретим.

Господь мой и Царь мой! Лжец я, обманщик какой пред Тобой: молитвою многой Тебе я служу, хвалебныя песни Тебе приношу, но... лишь устами молитву творю, только языком и песни пою. Ум же мой безместная мыслит, а сердце все бьется земным. О, мой Христе! Мою душу исправи, сердце и ум, уста и язык согласно направи на славу, мольбу, пенье, хвалу одному лишь Тебе!

Никому Ты не хочешь погибнуть, Милосердый Господь мой, Создатель, — всех падших Ты хочешь воздвигнуть, зовешь всех к спасенью, Спаситель. О, Боже мой, Боже, воззри: от грехов я, страстей погибаю! Приди же, приди... помоги — в скорби к Тебе я взываю!

Путь спасительный, крестный, путь тернистый и тесный, Ты, Господи, в Слове Своем показал мне, чтобы, идя тем путем, скорее достиг я к Тебе. Я же... путь тернистый оставил, на путь пространный, греховный, вступил. Иду... все иду, иду по нему... И остановиться уже не могу. К самым вратам подошел уже смертным... О, мой Господь! Моя Жизнь! Удержи! Удержи! Запрети мне идти по пространну пути, на путь Твой возврати, помилуй, помилуй, спаси! Христе... Христе мой... Царю!

Отверз глухому Ты некогда двери... Прошу... прошу... Тебя и молю: помилуй, заглох слух моей души, глаголам Твоим не внемлет она, Твоих повелений не слышит, глухая... О, слух мой отверзи! Была чтоб слышна душе Твоя воля святая, благая!

Суровою, страшной пустынею, Десницею крепкою, Вышнею, древний Израиль водим был, жгучею жаждой томим. Боговидец, великий пророк Моисей, из глубины души своей к Тебе, Господь, тогда воззвал... И Ты молитве его внял: повелел... сказал, — и в скалу жезлом он ударил. О чудо! Живая вода из скалы потекла... Потоки собой наводнила... Воду из камня Израиль ту пил и жгучую жажду свою утолил.

Господь мой! Господь мой! Создатель! Подобно как древний Израиль, пустыней суровой, безплодной иду я, жаждой греховной весь изнуренный, весь истомленный... О Боже, Спасителю мой! Ты — Камень живой, копьем, как жезлом, прободенный. И не вода лишь одна, но и Кровь истекла из ребра Твоего. О, этим безсмертным питьем изнывшую душу напой, да в сердце усталом моем восчувствую Твой я покой.

Без гроба — в гробу бездыханен лежу, грехами убитый, в могилу зарытый, зловонный, растленный, всеми презренный... Спаситель! Спаситель! Надежда моя, Ты мой Искупитель, дыхание, жизнь Ты моя! Дыханьем Твоим Ты меня оживи, как Лазаря, словом всемощным Твоим из могилы греха подними! Помилуй! Помилуй! Спаси!

Плачу я, сетую горце: какими очами воззрю на Христа моего, когда взойдет Он, как яркое солнце, в час последний Суда Своего! Взойдет и осветит всю душу мою, всякую тайну объявит, ничто от Него не сокрою, ответа от дел не имею... Вина моя тяжка... Молить уж не смею... Участь последняя горька... О, Господи, прежде Суда Страшнаго, прежде пожатия смертнаго, прежде осужденья конечнаго, скрежета зубовнаго, огня неугасимаго — помилуй! Помилуй! Спаси!