Поиск

Землянин сидел и стучал пальцами по клавиатуре, а его не оставляли сомнения в том, о чём он пишет. Пальцы частенько так и соскальзывали с нужных букв, да в голове появлялся голос (или голоса?), которые твердили не писать то, что он писал. И бурление коктейля из эмоций, основным ингредиентом которого было сомнение, останавливало и всячески стопорило раскрытие творческого потока. Всякий раз внимание норовило сместить свой фокус с повести— к чему угодно: соцсети, музыка, еда, физические упражнения. И что-то срочное, что-то, что он должен обязательно успеть неуёмным ощущением стягивало шею и район живота. Левая часть тела, особенно глаз, висок, ухо и левый бок, то наливались, то стягивались, то сжимались. На лице, особенно в районе глаз, обосновалась какая-то тугая маска, которая впивалась в скулы и давила при попытке её снять или сместить. Вообще, ощущение в теле было престранным: основную часть времени отсутствовала нормальная чувствительность, а вместо неё была какая-то тупая то ли отрешённость, то ли замутнённость, то ли обречённость. Может быть, всё вместе. Хотя на уровне поглубже, землянин это чувствовал, было полное принятие всего, как есть и благодать. А вот эти искажающие факторы и переживания, были будто нахлобучены поверх. С этими конструкциями было очень неудобно проявляться. И, нужно было либо очень сильно стараться, либо… Второе «либо» не находило оболочки в вербальной форме. Память почему-то всегда возвращалась к неверной отправной точке, заставляя начинать с тех мест, которые были пройдены. Эдакое закидывание в гущу событий без инструкций: как, что и где делать. И чувство, что он играет не свои роли… Вот только: зачем? По привычке? От отчаяния? Из нужды? По принуждению? Зачем он соглашается на игру в сценариях, которые не приносят ему того, к чему он стремиться? А к чему он стремиться? Он не то, чтобы не знал, но боялся облечь это в слова, которые, предположительно, могли показать ему неподъёмность его чаяний в данный момент. Ведь было столько простых вещей, в которых из нетерпения, невнимания, нежелания он потерпел неудачу. Или не довёл до конца. Или забыл. Но они не забыли его и висели в подавленном или полу-осознаваемом виде в его полях… Тянули— каждый в свою сторону. О, и, барабанная дробь, вишенкой на торте всему была— Баттерфляй! Его «тайная» пассия. А, может, «иллюзио перфекто». Может в ней крылись все ответы и решения? Может там был спрятан ключ к деактивации его стагнации? Может быть, там ждала новая жизнь, выход из замкнутых кругов? Выход из дрянного колеса без спиц? Может быть, там его ждал полёт двух потерявшихся птиц? Возможно и так. Но, с другой стороны, если это была всего лишь игра воспалённого ума, доведённая до крайней формы психического самоистязания? Столько вопросов, на которые уже, в принципе, он не надеялся получить ответы. Нет, ложь— он всё ещё надеялся и верил, наперекор «фактам». Ведь отклоняя маятник в одну сторону определёнными фактами, его к равновесию приводили факты с противоположной стороны, не менее желанные для его уставшей души и надломленной психики. Была вера, что в один момент он перешагнёт через этот морок и больше никогда не вернётся к этим состояниям, особенно неприятнейшим из которых было: сомнения во всём. По крайней мере, в состоянии такой ментальной инертности и безпамятства он не вернётся к этому. А сейчас, прямо в этот момент, изнутри сосало и порывало идти туда, к ней, невзирая ни на что. ДА ЧТО ЖЕ ЭТО В КОНЦЕ КОНЦОВ ТО ТАКОЕ— попытался расцвести цветком агрессии немой вопрос. И что не даёт расставить всё по своим местам, расставить все точки над ii? Может привычка или тяга к страданиям? Страх отпустить старое и обнаружить себя некомпетентным во всём новом? Потеря иллюзорной опоры? На том и прервался поток измышлений и он — землянин — не вернулся к письму той ночью.

***

«Наверху», тем временем, Пер установил интервально по лучу кристаллическую цепь, которая трансформировала входящие и исходящие энергии, снижая или увеличивая нагрузку, в зависимости от обстоятельств. Также объединённые кристаллы занимались поиском любых внедрений или попросту «мусора» в канал связи. Это— установка кристаллов — было не столько необходимо (хотя и сыграло свою роль), сколько актом творческого дополнения. Само собой, связь с их кораблём, с остальными цивилизациями и самим Единым Источником становилась чище, но со временем всё и так бы пришло к этому. Но лучше сразу обезопасить и укрепить основу связи, чем ждать явления мессии, решающего все проблемы «на раз». Этим и руководствовался Пер. — А ты не знаешь, почему он нас «Пер» и «Цен» назвал? Может быть, «Первозданный» и «Ценный»? Звучит-то как! — Пер состроил величественную мину, приподняв подбородок и направив взгляд куда-то очень далеко — за пределы пределов.

— Что-то мне подсказывает, что дело тут в другом… — подхватил иронию Пера Цен.

— А давай спросим.