Поиск

– В самом прямом. Ты ведь знаешь, что его отец большая шишка? – киваю головой, и он продолжает. – Так вот, как только его отец, так сказать, понял что у него есть сын, Макс сразу обратился к нему с просьбой.

– Какой просьбой? – спрашиваю, задержав дыхание и боясь его ответа.

– Мне не хочется расстраивать тебя дальше, – впервые за наш разговор, веселье спадает с его лица, и Хоук опускает глаза.

– Нет уж, договаривай, – требую, сжав кулаки под столом. И хоть на лице у меня стальная решимость, внутри все дрожит от страха. Я не хочу слышать его ответ. Я не хочу знать, с какой именно просьбой обратился Макс к своему отцу.

– Ты уверена? – нерешительно взглянув на меня, спрашивает парень.

– Нет, – качаю головой. – Но я все равно хочу знать.

– Как хочешь. Только потом не плачь мне в рубашку, – выдохнув, он откидывается на спинку стула. – Он попросил его разыскать эту девушку. Он хотел знать, живет ли она там же, где учиться и чем занимается.

Опустив взгляд, я несколько раз моргаю, пытаясь смахнуть выступившие на глазах слезы. Но они, как назло, только прибавляются. Зажав средним и большим пальцами переносицу, начинаю глубоко дышать. И в конце концов устремляю взгляд своих покрасневших глаз на сидящего напротив Хоука.

– Его отец… Он нашел ее? – спрашиваю, облизнув пересохшие губы.

– Да, – короткий кивок, и на моей шее затянулся узел, к которому привязан огромный булыжник. И он начинает стремительно опускать меня на дно, где царит отчаянье и одиночество. – И Макс уже несколько лет знает о том, как она выглядит сейчас, где живет, учиться и чем любит заниматься в свободное время.

– Но… почему он тогда…?

– Не знакомиться с ней? Не знаю, – сложив руки на груди, Хоук пожимает плечами. – Боится, наверно. Типа, она его и не помнит, или вообще забыла. Боится, что его чувства окажутся невзаимными.

– Я… Я не понимаю, – шепчу, смахнув выступившую слезу. – Но зачем тогда все это?

– Без понятия. Именно поэтому я здесь. Я знаю, что его любовь не исчезнет. И вскоре он возьмет себя в руки, и познакомится с ней. И ты станешь ему не нужна.

– А почему он учится в университете?

– Потому что хочет.

– А конкретней? Неужели он действительно учится из-за того, что однажды карьера рокера закончится и ему нужно будет кем-то работать?

Опустив голову, Хоук широко усмехается.

– Поверь мне, детка. Быть безработным ему уж точно не грозит.

– Но тогда, зачем?

– Ох, – выдохнув, он закидывает голову назад, опираясь затылком о спинку дивана. – Хорошо, он всем нам пытался втереть эту херню о том, что учиться хочет только из-за того, что бы не зависеть от отца. Но мы-то с парнями отлично знаем, что у него, та и у нас всех за два года существования группы на счету имеется довольно большая сумма денег, что бы годы жить припеваючи. А представь, что будет, если мы перейдем на мировой уровень? Та мы будем миллиардерами.

– Хоук… пожалуйста, – шепчу, вцепившись пальцами в скатерть. И в этот момент сердце тревожно застыло, предчувствуя самый ужасный для себя финал.

– Давай без псевдонимов. Просто Дима. Раз уж тут такое дело, – протянув руку, говорит… Дима.

– Хорошо, – протянув ладонь, нерешительно пожимаю его. – Дима.

– Вот и отлично, – на мгновенье улыбнувшись и блеснув своими белыми зубами, он продолжает неприятную для меня тему. – Он поступил в твой универ из-за этой девушки. Отец сообщил ему, что она учиться там на курсе экономистов.

Дальше у меня пропал аппетит и желание вести разговор. Глотая набежавшие слезы, я сказала Диме, что хочу вернуться домой. Не став меня расспрашивать, и войдя в мое положение, он только кивнул, и попросил официантку принести счет. Доведя меня до моего подъезда, он сказал записать его номер телефона, так, на всякий случай. Согласившись, я вручила ему свой телефон, а получив его обратно, попрощалась с парнем и медленным шагом ушла к себе домой.

Поднявшись на свой этаж, до сих пор погруженная в свои мысли, и не замечающая ручьи слез, стекающих по щекам, захожу в квартиру. Не слыша разговоров на кухне, снимаю куртку и обувь, и отправляюсь в комнату. Там, поставив рюкзак на пол, и переодевшись в свою домашнюю майку и шорты, укладываюсь на кровать. Одна мысль о том, что бы надеть футболку Макса, заставляет слезы побежать по моим щекам.

И тут на меня нападают все мои мысли. Все, что я узнала из нашего с Димой разговора. И все, что так больно ранит мое юное влюбленное сердце.

Когда эта девушка была лишь призраком из прошлого Макса, было проще. Я еще как-то могла ее игнорировать. Словно ее и не существует. Но теперь, она, словно приобрела плоть и разум. Она обрела прошлое. Стала реальной. И теперь игнорировать ее не так-то просто. Точнее, почти невозможно.

Я люблю Макса. Очень сильно. И глупо продолжать это отрицать. И это только все усложняет. Потому что больно осознавать, что человек, которого ты любишь, уже годы влюблен в другую. И он прекрасно осведомлен о том, где она живет, как выглядит, где учится и чем занимается. Та даже в университет этот он попал не просто так, а для того, что бы быть ближе к ней.