Поиск

– Вообще не плохо, – качает он головой. – Даже очень хорошо.

– Ага, – киваю, а потом вспоминаю о коробке конфет у моих дверей утром. – Кстати, спасибо, – и в благодарность за этот маленький подарок, целую солиста в гладкую щеку.

– Что это было? – удивленно спрашивает Макс, выгнув бровь.

– Благодарность, – просто пожимаю плечами.

– Ох, малышка, что бы ты без меня делала? – выдыхает парень. – Смотри, как благодарить нужно.

И без каких-либо прелюдий и вступлений, он задирает мою голову и целует в губы. Что-то от тех намеков на нежность, не осталось и следа, после того, как я сказала ему «да». Его губы жадно пожирают мои, прикусывая и тут же зализывая больное место. Вынуждают послушно приоткрыть рот и позволить ему стать правителем, осматривающим свои новые территории. Только вырвав из меня приглушенный стон, Макс отстраняется от меня, облизнув опухшие губы. Спорю, что я выгляжу словно пугало огородное. Максу то все равно, ему с растрепанными волосами, в которых побывали мои пальцы и покрасневшими губами, даже лучше. А мне? На голове бардак, потому что заколка лежит на столе с тех пор, как он впервые меня поцеловал, как будто клеймя собой.

– А это пример или твоя благодарность? – шепчу, невольно морщась от боли в губе.

– Считай, – охрипшим голосом отвечает солист. – Что все вместе.

– А благодарность за что?

– За то, что ты – моя.

Поцеловав меня в кончик носа, Макс широко улыбнулся и, взяв маленькую ложечку, набрал немного мороженого и протянул к моему рту.

– А теперь открывай ротик.

– А я сама не могу поесть мороженого? – спрашиваю, приоткрыв рот, внутри которого уже появилось холодное мороженое с кусочком ананаса.

– Нет, – качает парень головой. – Не можешь.

Обреченно выдохнув, я спокойно ем мороженое с ложечки, которую держит Макс. И когда на самом дне осталось совсем немного мороженого, он выпил все одним глотком. Утерев уголки губ белой салфеткой, солист повернулся ко мне.

– Что смешного? – удивленно приподняв бровь, спрашивает он, после того, как из меня непроизвольно вырывается смешок.

– У тебя немного мороженого… вот тут, – не подумав о том, что делаю, поднимаю руку и пальцем вытираю капельку мороженого с уголка рта Максима. А осознав, что именно делаю, застываю, подняв голову на самого парня.

Между нами проскальзывает электрический разряд, от которого из моего рта вылетает тихий выдох, а глаза Макса загораются дьявольским огнем. Не успеваю отдернуть свою ладонь, как его пальцы сжимаются на моем запястье. Затаив дыхание, я ожидаю чего угодно. Даже того, что у Макса окажется нелюбовь к непроизвольным прикосновениям, как у Кристиана Грея. И тот факт, что Макс кучу раз позволял мне к нему прикасаться, в этот момент вылетел из моей головы. Я все равно ожидаю худшего. И оно почти сбывается. Макс, все еще удерживая мою руку за запястье, подносит ее ближе к своим губам и целует кончики пальцем. Воздух застывает где-то глубоко в моих легких, а те места, к которым прикасались губы парня, горят огнем. Не отводя взгляда своих потемневших глаз, Макс опускает наши ладони между нами, свободной рукой, которая до этого спокойно лежала на моих плечах, захватывает мой затылок и впечатывает свои губы в мои.

Кажется, что мое согласие окончательно сорвало солисту тормоза. До того, как полностью раскрыться он целовал меня несколько раз, но тогда его словно что-то останавливало. А теперь, после того, как я признала себя его девушкой… Или просто его? Он стал самим собой. Потому что ни в одном поцелуе, который происходил между нами раньше, не было столько потребности, жадности, властности, как в тех, что были сегодня.

Думаю, что наш поцелуй продолжался бы еще очень долго, если бы не деликатное мужское покашливание рядом с нами. Дернувшись, я попыталась отстраниться от жадных горячих губ и рук, да только вызвала у парня грозное рычание, адресованное либо тому, кто нам помешал, либо моим попыткам выбраться из его объятий. Но я послушно замерла, вцепившись пальцами в подол его куртки.

– Максимилиан, – с напускной грозностью в голосе, послышался рядом с нами голос Олега. – У твоей подружки воздух скоро закончится. Отпусти ее.

Обреченно выдохнув в мои губы, Макс все-таки отпустил меня, позволив глотнуть спасающего воздуха, под конец, довольным взглядом посмотрев на мои опухшие и покрасневшие губы, и затуманенный взгляд.

– Чего тебе, Олежка? – широко усмехаясь, Макс отстранился от меня и откинулся на спинку дивана, раскинув руки в стороны. Я осталась сидеть рядом с ним, жадно глотая воздух, и опустив голову.

– Ты снова наделал мне кучу шума на кухне, – недовольно качая головой, Олежка сложил руки на своей широкой груди. – Не успел я подняться на второй этаж, что бы проверить обстановку, как наткнулся, по крайней мере, на трех официанток, вцепившихся в поднос на лестнице, и пытающихся выяснить, кто именно понесет заказ в кабинку. Сначала я подумал, что это нежелание относить заказ. Так нет же, они все жаждали. А на кухне вообще переполох. У меня подрались три повара, и четыре официантки. Повсюду летят волосы и одежда. И все из-за тебя мой друг.