Поиск-87: Приключения. Фантастика

Она выскочила из-за стола и почти бегом направилась к своему коттеджу.

— Да что здесь происходит наконец? — встревоженно спросил Кратов.

— Руточка всецело права, — сказал Рошар в задумчивости. — Мы крупно заработались. Я тут со своими шуточками… Интересно, хватит ей решимости связаться-таки с Землей?

Громко хлопнула дверь, и на пороге пряничного домика возник Энграф. Оглядевшись, он с неожиданной резвостью бросился вслед за Руточкой.

— Примется уговаривать, — усмехнулся Рошар. — И наверняка в том преуспеет. Крупнейший ксенолог, специалист по уговорам, и слабая женщина. А напрасно.

— Да нельзя же так, — вскипел Кратов. — Что-то надо делать!

— Бесспорно. Да только кому надо? Руточка чересчур добра, ее способен растрогать кто угодно. Энграф ничего не видит дальше своих манускриптов. Гунганг бывает здесь набегами, преимущественно по ночам, и ему все кажется нормальным. Бурцев не бывает здесь практически никогда.

— А вы?

— А что я? — Рошар пожал плечами. — У меня аудиенция.

Из-за вишен появился Энграф. Утолкав руки в карманы великолепного халата, он приблизился к столу и остановился, переминаясь с ноги на ногу.

— Батист, — сказал он. — Я был несколько несдержан.

— Да полно, Григорий Матвеевич, — запротестовал Рошар. — Вы справедливо заметили, что нынче мой юмор в значительной степени лишился присущей ему изысканности.

— Хитрец, — произнес Энграф. — Вы же знаете — эта история с нападением на корабль вышибла меня из колеи. Оставим это. У меня к вам просьба: прежде чем вы улетите к своему плазмоиду, передайте коллеге Кратову дела по стационару Горчакова.

— Всенепременно, — сказал Рошар.

Ссутулившись и волоча ноги, Энграф побрел прочь — куда-то между домов, за куст смородины. На него было больно смотреть.

— У меня такое ощущение, — сказал Кратов, — что Руточка не дала себя уговорить.

— Небезосновательно, — согласился Рошар. — Все к лучшему в этом странном мире. Кстати, о стационаре Горчакова.

— Я весь обратился в слух, сударь.

— Собственно, что я могу вам передать? Стационар, сиречь постоянно действующая плането-независимая ксенологическая база, содержится Горчаковым в исключительном порядке. В настоящее время он медленно дрейфует в межзвездном эфире в сторону одной премиленькой планетки, которую мы желали бы исследовать на предмет освоения. На его борту обитают семьдесят шесть ксенологов, значительная часть коих трудится на поприще пангалактической культуры в окрестных системах. Никаких проблем, ничего экстраординарного в обозримом будущем там не предвидится. Исчерпывающую информацию вы можете получить по обычным каналам экзометральной связи либо от Горчакова лично.

— Могу я там побывать?

— Безусловно. Как это проделать, проконсультируйтесь у Руточки. — Рошар обратил лицо к небу и прислушался. — Меня ждут. Принужден покинуть вас, — он усмехнулся, — коллега Галактический Консул.

7. Чудо-Юдо-Рыба-Кит

Взгляд Руточки был печален. В уголках глаз проступили прежде неразличимые под загаром мелкие морщинки.

— Вот и вы — тоже… — сказала она. — Что ж, пойдемте в наш зверинец.

— Куда? — опешил Кратов.

Руточка молча шагала впереди. Трусивший рядом Полкан вдруг замер и присел, глухо заворчав. Шерсть на его загривке встопорщилась, уши отлегли, между вздрагивающими губами обнажились белые страшноватые клыки. А затем могучий и отважный пес поджал хвостище и ударился в паническое бегство.

Изумленный до предела Кратов увидел, как у самых ног Руточки разверзлась пропасть и оттуда выметнулась трепещущая радужная перепонка, вспучилась гигантским мыльным пузырем и бесшумно лопнула. А на ее месте осталась круглая платформа из зеркального металла, на которой сверкала под самосветящимся небом огромная перламутровая раковина. Внутри нее высились постаменты из черного пористого камня, в большинстве пустые. Но на ближайшем вольготно возлежала серая лоснящаяся туша, похожая на средних размеров кита. Туша была покрыта редкой жесткой шерстью, бока ее чуть заметно вздымались.

— Вот ваш межзвездный транспорт, — сказала Руточка. — Молодой, полный сил и энергии. Как и вы.

— Он что же — живой? — растерялся Кратов.

— Представьте себе. Это биотехн. Специально выращен для экзометральных переходов, программы старта — финиша вложены в него на уровне инстинктов. Вдобавок, как и большинство биотехнов, он наделен зачатками разума и способен испытывать привязанность к хозяину, которого он не спутает ни с кем и с которым находится в непрерывном биологическом контакте. Господи, и здесь это слово! Со временем, когда вы привыкнете друг к другу, он будет о вас трогательно заботиться.

— Как же он узнает, что я и есть его хозяин?

— Когда зайдете в кабину, то положите ладонь на пульт и посидите так минут пять-десять. За это время он успеет вас признать и полюбить. Правда, просто?

Борясь с легким отвращением, Кратов приблизился к биотехну и осторожно потыкал пальцем в бок. Он ощутил упругое и теплое тело, едва заметно дрогнувшее от прикосновения. С громким чмоканьем туша распахнула воронкообразный рот, затянутый белесой пленкой.