Поиск-87: Приключения. Фантастика

— А они, должно быть, миролюбивы, — пробормотал Кратов.

— Да что вы все молчите?! — взорвался Лерман.

Кратов почувствовал предупреждение об угрозе, посланное биотехном, и поспешно обернулся. Ковыляя на кривых мускулистых ногах, к нему приближался огромный, ростом с человека, туземец, закутанный в грязную шкуру. В руках он легко нес длинную суковатую дубину.

— Ну вот вам, здрасьте, — сказал Кратов. — Кажется, мне предлагают дуэль.

— Кто?! — застонал Лерман.

— Судя по всему, местный сатрап. Я же вторгся в его владения, и теперь мне следует доказать этому князьку, что у меня есть основания для подобной наглости.

Князек остановился в нескольких шагах от Кратова и оперся о дубину, пристально разглядывая соперника.

— Привет, — сказал Кратов. — Я пришел один. С голыми руками.

— Я полагаю, вы не намерены с ним драться? — осведомился Лерман испытующе.

— Как раз напротив, — сказал Кратов. — Иначе он меня сочтет за труса и проходимца и не станет уважать. Кто же уважает труса? А уважение в контакте жизненно необходимо.

— Оружие-то у вас есть? — изнывал за несколько парсеков отсюда Лерман.

— Откуда? Я же летел к вам. А вот у него есть изрядная дубина и, похоже, каменный нож.

— Я бы на вашем месте немедленно вернулся на корабль…

— Ну, на вашем месте я советовал бы то же самое.

— Найдите хотя бы дубину!

— Да, добрая дубина сейчас не помешала бы. Однако за неимением оной придется вынужденно наподдавать ему чем придется.

— Константин! — возопил Лерман. — Вы же рискуете!

— Не сердитесь, коллега. Но сейчас на меня нападут, а своими переживаниями вы меня расхолаживаете.

С этими словами Кратов прервал связь и остался один на один со своим противником, излучавшим спокойствие, мощь и полную уверенность в собственном превосходстве. Но тут не выдержал Рыба-Кит: «Внимание! Чужой хочет напасть, нейтрализую чужого!» «Не сметь!» — мысленно рявкнул Кратов.

— Ну, я готов, — сказал он князьку и сильно пихнул его в плечо, твердое и холодное, как камень.

В тот же миг дубина обрушилась на то место, где он только что стоял. Кратов охнул от стремительности этой атаки, взвинтил всю свою реакцию до предела и с натугой поспел проскользнуть под удар, очутившись за спиной соперника вне зоны его видимости и рассчитывая так поставить его в тупик. Это было ошибкой, и следующий удар, направленный в акробатическом изгибе назад, едва не поразил его. Кратов просто не мог знать, что на затылке князька окажется третий глаз — такой же равнодушный и выпуклый, как и два передних.

Удары сыпались на него с немыслимой быстротой, вперед, в стороны и назад, из самых неожиданных положений. Кратову помогало то обстоятельство, что князек сражался, держа дубье обеими руками. Будь у него по сабле в каждой руке, как у лихих рубак земной древности, Кратову давно пришлось бы улепетывать. Куда бы он ни кинулся, куда бы ни нырнул, он всегда оказывался в поле зрения противника. Разъяренная мохнатая лягушка, вставшая на дыбы, теснила его к плотному ряду распаленных зрелищем болельщиков, приподнявшихся со своих мест, возбужденно колотивших по мерзлому мху передними лапами и хищно свистевших собранными в дудочку уродливыми ртами. Кратов уже не страдал от холода — от него валил пар. Усталость пока не подступала, но и князек был неутомим, вот что тревожило. Поединок грозил затянуться, к тому же у Кратова не было панорамного обзора, и он не мог поручиться, что сзади на него не набросится какой-нибудь княжеский прихвостень.

Вместо того чтобы уклониться от очередного удара, Кратов сделал шаг вперед и подставил под летящую в него дубину блок из двух рук, рассчитывая, что князек от неожиданности выпустит оружие. Однако тот держался за него цепко и произошло иное: дубина влажно хрупнула и переломилась, чувствительно огрев Кратова по плечу. Князек с негодованием отшвырнул бесполезный обломок и ринулся на Кратова, вытянув перед собой растопыренные пальцы. Натолкнувшись на несильный встречный удар в лоб, он резко опрокинулся и замер, распластался на вытоптанном снегу. Теперь он напоминал пожилую, видавшую виды жабу. Круглое брюхо князька часто вздымалось и опадало. Да и Кратов тоже весь был в мыле. Растирая возможный синяк на предплечье, он опустился рядом с поверженным вожаком лягушиного племени и спросил:

— Будем разговаривать мирно?

Тот подобрал ноги и сел, крутя башкой. Видимо, он не так часто проигрывал поединки и теперь переживал новизну ощущений. Кратов неспешно огляделся. Вокруг них сомкнулось кольцо зрителей, спокойно помаргивавших и безмолвно таращившихся на пришельца. Тогда Кратов с сожалением поднялся, выпрямился и пошел прямо на окружение, отделявшее его от Чуда-Юда. Туземцы расступились. Должно быть, это были первобытно честные твари, и не стоило напряженно ждать внезапного удара в спину, но до самой кабины Кратов прилагал все силы, чтобы не обернуться и проявить малодушное недоверие.