Поиск-90: Приключения. Фантастика

— Да как это не узнал, я по голосу слышу, что узнал, это я — старший лейтенант Авдеев. Как спиннинг клянчить, так Вася, Вася, шиш больше получишь!

— Да узнал, узнал, товарищ старший лейтенант!

— Леня! Друг золотой! Слушай меня! Не тяни резину, лети к «особняку» и не медля докладывай ему все как есть! Опоздаем — крышка всем!

— Да как же это я, Васенька, «полечу»? Крылышков-то у меня тютю! Ты вот что-то не летишь, а мне как присоветуешь? Вы тут под замком, а мы там! А на окнах-то решетки!

— Товарищ старший лейтенант! Я через решетку, может, и пролезу, у меня все говорят «кожа да кости»!.. — высунулся из-за спин Алеша.

— Ну почему же… — деликатно возразил Тяжелов, — а, впрочем, ведь это мысль! Мать спит? Тогда идем!

Бесшумно проделав ставший привычным путь, они встали перед окном и отогнули светомаскировку. Толстенные, как ломы, прутья нечего было и пытаться отогнуть. Но у самого края прут стоял подальше, и, больно царапая о косяк ухо, мальчик просунул голову.

— Ой, обратно не могу, — зашептал он испуганно.

— Алешенька, обратно не надо, вылезай!

— Да ведь разобьется дите, высоко, — шептал прапорщик.

— Снимай ремень!

Оверьянов повиновался. Сцепили два ремня, открыли наружную раму. Алексей уцепился за конец импровизированной страховки.

— Ну, с богом! Сразу к первому офицеру подальше от штаба!

И мальчик исчез за окном.

Оверьянов и Тяжелов еще прилаживали на место ремни, когда у дверей к радистам раздались возбужденные голоса. Константин Аристархович шустро шмыгнул под фанеру, а Оверьянов приставил стул к предательски задравшемуся углу. Раздался стук, и Оверьянов отстегнул защелку. В комнату ворвались Кудрявцев и Пивнев с солдатом из караульного взвода.

— Почему маскировку нарушаешь?! Зачем окно открыл? Кто к тебе приходил?

— Жарко — окно открыл!

— А радиации не боишься?

— Да врет он, товарищ лейтенант, к нему баба лез, да не пролез и убежал! Я из КПП видел!

— Прапорщик Оверьянов! Сдать оружие! Вы арестованы! Рядовой Нуриев! Проводите прапорщика к входу в подвал! При попытке разговаривать или бежать применять оружие Ты понял, Оверьянов, только пикнешь — и в рай! Я сейчас, следом!

Кудрявцев подозрительно оглядел комнату, увидел порванные обои и бросился к щели. Рванул край фанеры и увидел вход.

— Пивнев, за мной! — крикнул он, выхватывая пистолет.

В конце коридора мелькнул свет, и Кудрявцев дважды выстрелил на бегу. Вспышки выстрелов осветили ровный пол. Все снова погрузилось в темноту.

— Зажигалка, спички есть?

— Есть!

— Чиркай!

Боком, ощупью они добрались до лестницы. Внизу светилась дыра.

— Ну, тихони! Ну, идеалисты! Ждал от вас Жора пакости! Но такой! Сучьи выродки! Ну, я вам покажу! — рычал он, продираясь в пролом. — Я расшаркиваться не буду! Стой! А кто убежал?

— Нуриев сказал — баба!

— Где они?

— Тебе лучше знать — ты водил! — буркнул Пивнев.

— Ах, да!

И они кинулись в спальню.

Разбуженная выстрелами, ничего не понимающая, стояла посреди комнаты растрепанная Раиса и, безумно озираясь, вопила:

— Где этот мерзавец Алешка! Куда вы дели моего ребенка?!

— Замолчите, вы, дура безмозглая! — швырнул ее на кровать Тяжелов. Но было уже поздно.

— Ну вот, теперь ясно… — совершенно спокойно сказал вошедший Кудрявцев и, наведя на Тяжелова пистолет, ласковым тоном, явно подражая Крохалю, произнес: — Или вы, сударь, скажете мне, к кому побежал мальчишка, или ваши мозги сейчас окажутся на стенке! Времени у нас пять секунд — мне очень некогда!

— Говори, мерзавец! — кинулась к старику Раиса.

И тут произошло невероятное. Раздался хруст, вскрик, тело Кудрявцева совершило какой-то немыслимый пируэт и грохнулось на пол.

— Подберите ж пистолет та врежте цей стерве, шоб не голосила вона! — прогудел Ефим, выкручивая руки назад лежащему на груди лейтенанту.

Константин Аристархович мгновенно сориентировался. Погрозив Лахониной пистолетом, он полез в карманы лейтенанта:

— Ключи у него — все!

Лейтенант рванулся и выругался, но Пивнев держал железно.

— Давайте-ка его вместо адъютанта, — предложил Тяжелов.

— И то, но чем-то бы связать — самбист! Вместе тренировались… — Ефим говорил по-украински только когда волновался. Сейчас он был в своей обычной невозмутимой форме.

— Сымите-ка ваш поясок! Да подержите ему ручки. Туточки мне недавно урок один прэподал… Да вы, я вижу, не слабого десятка… Вот так!… Вот и вы, ученый, поучитесь. Ручки в петельку и потянем…

— Ну, Фима, жить тебе до полудня! Пойдешь под трибунал!

— Нэ журысь, коханый, трибунал — цэ тэбэ, ты знал, шо робыв… Ще колы Авдеева садыв…

Пивнев снова перешел на русский:

— Я думал, убили они его…

— Немного не дошло, — отозвался Тяжелов.

— Ну, пошли, Федя. Пинаться не будешь? А то — понесем.

— Ладно, черт с вами — дураками!

Произведя замену, Ефим открыл наконец подвал. Измученные и подавленные, поднимались они навстречу новому дню.

— Нуриев, можешь быть свободным, — сказал Пивнев солдату, но тот и ухом не повел.

— Лейтенант придет!

— Лейтенант не придет! — с нажимом сказал Авдеев. — Ну да ладно, карауль! Только не вздумай стрелять, а ты сиди смирно! Я сейчас зама по строевой найду…