Поиск Анны (СИ)

Лодка уже ждала их в белом мареве. Анн внезапно поняла, что сейчас она сядет в нее — и все. Выбор будет сделан. Хотя, если подумать — он был сделан давным-давно. Наверное, еще до того, как она три года назад вошла в тот ночной лес в поисках Лисинцевых. Просто внутри Смолиной всегда было чувство, будто она выйдет живой из любой передряги. И только сейчас Анна поняла, что она сама влезла в этот капкан.

Рутто первым шагнул в лодку, в которой уже сидел лодочник в капюшоне. Анна замерла, словно это могло отсрочить катастрофу. Рутто потянул ее за балахон, и из-под него в лодку выпал Тим. Рутто презрительно скривился при виде игрушки.

— Ты так и не избавилась от чувственных удовольствий и зависимостей! Удивительно, что Учитель выбрал тебя для этой миссии. Плюшевый заяц не поможет тебе.

Анна молча шагнула в лодку, подобрала Тима и спрятала за пазухой.

Ловиатар осталась на берегу. Она отвязала канат от причальной тумбы и посмотрела на Анну.

— Иллюзия неуязвимости очень опасна, — словно в ответ на ее мысли сказала Ловиатар. — Думаешь — смерть это то, что случается с другими? Считаешь, что ты умнее, удачливее, что с тобой этого не произойдет. Но это не так, Айно. Ты такая же, как все.

С этими словами Ловиатар оттолкнула лодку от причала. Лодочник завел мотор и Хейнясенмаа исчез в тумане — теперь уже навсегда.

***

Сквозь толпу горожан, спешащих с работы домой, пробирались двое. Анна и Рутто сменили белые балахоны на городскую одежду, и теперь ничем не отличались от тысяч других жителей Петербурга. Разве только тем, что в их сумках была смерть.

Питерские высотки были похожи на лысые ели, острия которых копьями протыкали серое брюхо неба. Это тоже лес, все тот же чертов лес, подумала Анна. Она так и не нашла из него выход.

Ей хотелось кричать. Туман, поглотивший Петербург, был словно бельмо на глазу. Где-то глубоко внутри Анна осознавала: люди сами не хотят видеть. Они бы предпочли вечно спать и не знать, что рядом убивают людей, похищают детей и изготавливают смертельную заразу. Люди хотели бы, чтобы это было где угодно, только не здесь. Как можно дальше от них, чтобы не тревожить их сон. Но механизм был уже запущен, и остановить его не было возможности. И сработает он именно здесь.

Полтора часа назад лодочник высадил Смолину и Рутто на берегу, где их уже ждала машина. Пока они неслись по дороге, Анна обдумывала возможные варианты — но не находила их. Рутто заранее показал ей рацию, по которой он находился в непрерывной связи с матерью — Ловиатар, которая… которая в этот момент держала у горла Лены остро отточенный ритуальный нож. Анна знала — сектанты не запугивают ее. Они перережут горло ее дочери, если хоть что-то пойдет не так. Для них это — что для Лембо принести в жертву курицу.

Анна смотрела на невозмутимый профиль Рутто, и чувствовала, как ненависть скапливалась внутри в тяжелый шар. От него все также пахло ладаном — благовонием, которое сектанты использовали для Пхоа. Но теперь этим запахом была пропитана и одежда Смолиной. Теперь она тоже вестник смерти — Летучая Мышь.

— Это ты привез Лену на остров?

— Я соблазнил твою дочь, — жестко ответил Рутто. — Начал встречаться с ней, чтобы заманить в секту. Посвятил в истинное учение Светорожденного. Но она оказалась слаба — отринула свет ради тьмы. Она отказалась ехать на остров — выбрала тебя вместо пути Детей Рассвета. Тогда я забрал ее силой.

Анна молча смотрела на убийцу, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы. Лена, ее маленькая девочка, она выбрала Смолину, хотела остаться с ней! А этот ублюдок забрал ее. Если бы можно было убить взглядом — Рутто был бы уже мертв.

***

В тумане вокруг острова Хейнясенмаа еле слышно скользили десятки лодок. На них в полном молчании с оружием на изготовку затаились люди в камуфляже. Чуть позади других лодок на большом моторном катере стоял Геннадий Резнов. Он хмуро всматривался в туман, затем поднес рацию ко рту.

— Десять минут до штурма.

***

В городском шуме Анне слышался глухой ритмичный звук. Она вглядывалась в лица прохожих, недоумевая, почему никто не слышит этот шум? Пока не сообразила: она слышит его одна. Словно замедленная бомба это пульсировало сердце Турсоса. Город стал его лесом, жилищем древнего языческого божества.

Вход в метро «Черная речка» был словно погружением в воды Туонелы. Вот он, последний шаг. Сейчас ты сделаешь его, Смолина, и все закончится. Ты станешь убийцей тысяч невинных людей или собственной дочери. Выбирай. Что тебе дороже?

Тоннели метро были венами города, и в них Смолина должна была впрыснуть смертельный яд. Он убьет тысячи людей — тысячи незнакомых ей мужчин, женщин и детей. Они все равно умрут, говорил Светорожденный. Все равно умрут…

Лес так и не отпустил Анну. И теперь ее лес, превратившийся для нее в ловушку, должен был стать братской могилой. «Вы верите в истинное зло?» — вспомнились ей слова Хельви. И сейчас Смолина осознала как никогда ярко, что никакого истинного зла не существует. Как не существует духов, древних богов и проклятий. Существует она — Анна — и ее внутренний лес.