Поиск на болоте

Гюнтер Хессе Поиск на болоте

Вступление

Существует немало историй про собак. В этой книге рассказывается о ризеншнауцере Рексе, овчарках Кондоре, Биме и Люксе, о молодом ротвейлере Арко и обладательнице уникального нюха Асси, о самках Ане, Бусси, Дорте, Хелле, Фанни и других, работающих в своре. Автор хочет представить их читателю.

Среди них нет «чудо-собак». Все они служебные или служебно-розыскные собаки. Так их именуют специалисты. В народе их зовут «полицейскими собаками».

Они работают с проводником. Как и их животные, проводники отличаются друг от друга возрастом, характером, темпераментом. Наши рассказы — это истории о людях и животных, в их основе — подлинные события. Вошедшие в них эпизоды — так, как они описаны, или, возможно, несколько иначе — происходили в различных районах нашей страны на протяжении сорока лет. Поэтому читатель имеет возможность заглянуть в жизнь и быт минувших, но еще памятных времен.

Возможно, что-то из рассказанного покажется читателю невероятным, но в описываемых событиях нет ничего сверхъестественного. Удивительные достижения собаки — всегда результат того, что вложено в нее умением и мастерством человека, который выявляет задатки животного, развивает и использует их.

Это рассказы о таланте, кропотливом труде, терпении и выдержке, а также о случайности, от которой порой тоже немало зависит.

Область реально возможного порой удивительнее всех чудес.

Под видом пастуха

Впечатление и без того было достаточно ярким, но его еще усилили цифры, которые они услышали, а некоторые даже увидели собственными глазами: передвижная гирька весов уравновесила шкалу на отметке «сто один килограмм», планка ростомера показала два метра два сантиметра. Кто-то даже посмотрел, не встал ли парень на цыпочки. Нет, он стоял нормально и был к тому же босиком. Его движения были несколько угловаты, но их нельзя было назвать неуклюжими. Затем он оделся и уже в форме сотрудника транспортной полиции подошел к регистратору. Тот заранее нашел и прочел в списке его фамилию, но, поскольку считал себя остряком, не удержался от соблазна:

— Август?

— Август.

— Стало быть, Август Сильный![1]

Смех присутствующих. Регистратор на верху блаженства. У него в запасе есть еще имя:

— Карл?

— Карл.

— Понятно, Карл Великий![2]

Люди, видящие друг друга впервые, благодарны за такие безобидные шутки. Они незнакомы друг с другом, поскольку буквально только что переступили порог школы служебного собаководства, приехав из самых разных концов ГДР.

Карл Август и бровью не повел. Подобное он слышал отнюдь не впервые и уже попритерпелся. Знал он также, что это еще не все. После первой кружки пива вечером в клубе обязательно найдется один, который захочет покуражиться. Он будет маленького роста и захочет узнать: не он ли — Карл Август — сделал вторую половину саксонского племени? Карл Август молча кивнет, чтобы отделаться от мелюзги. Но наверняка найдется еще кто-нибудь, кто видел его раздетым у ростомера, и задаст ему один специфический вопрос. Тут уж Карл Август встанет, так как он против такого юмора на свой счет. Он поднимет юмориста-одиночку вместе со стулом и поставит на стол, если на стене не найдется гардеробного крюка, за который он однажды уже подвесил одного такого весельчака. После этого шуточки по поводу Августа Сильного постепенно поутихнут.

Так оно и было.

Карл Август стал правофланговым первой шеренги. В строю он возвышался подобно угловой башне крепости. Один берлинец наградил его сокращенно-уменьшительным именем Калле. Оно закрепилось за ним, но и первые ассоциации также не были забыты: клички Сильный и Великий прикрепились к нему, как пивные этикетки, наляпанные солдатами на зеркале в раздевалке душевой.

Если бы на учебу его попытался направить начальник или еще кто-нибудь, то он отмахнулся бы от такого предложения: «Поздно мне! Слишком стар!» А было ему ровно тридцать три года.

Но все было иначе. Карл Август сам попросился на курсы. И на то были особые причины. Были и особые причины на время отпустить его со службы. Они заключались в том, что от Карла Августа, после завершения им курса наук, ожидали чего-то совершенно определенного. Так что несколько недель, проведенных им в специальной школе, были всего лишь прологом заранее запланированной постановки. В школе же он должен был, так сказать, выучить свою роль и поупражняться на этюдах.

Карл Август был среди курсантов единственным представителем транспортной полиции, большинство же носили обычную зеленую полицейскую форму. Карл был в звании главного вахмистра, но это не имело значения: в школе действовало правило — кто бы ты ни был, здесь ты ученик.

Другая, наиболее важная, часть личного состава школы — преподаватели и начальники — была малочисленной, но в то же время и более дифференцированной. В любом учебном заведении ученики обычно внимательно присматриваются к учителям и довольно быстро снабжают их ярлыками: муфлон, дидактик, остряк и тому подобное.