Поиск: начало. Китеж

Они тоже выбрали правый ход. Поэтому даже не сразу сообразили, растерялись, увидев свежие комья грунта и камни, перегораживающие извилистый коридор. Кто-то бросился к завалу, решив, что грунт обвалился, похоронив под собой профессора. Бор лишь скомандовал «Назад!», и они все вновь вернулись к развилке. Теперь левый коридор.

Проход петлял, извивался, меняя направление влево-вправо и вверх-вниз. В конце концов узкие песчаные стены остались позади, а взору экспедиции предстал Бехтерев, склонившийся над каменным саркофагом и вполголоса что-то бормотавший на древнерусском в окружении зажжённых лампад. Языки пламени плясали, отбрасывая на стену и потолок глубокую чёрную тень, отчего профессор выглядел совсем уж зловеще. Руками он водил по каменной крышке, то склоняясь лицом к самой плите, чуть ли не прижимаясь к ней, то резко выпрямляясь, отчего тень его вырастала, и в зале сразу будто бы становилось темнее.

– Есть что-то, профессор? – Бор первый нарушил работу Бехтерева.

Тот резко замолчал, руки его замерли, а на лице начала расплываться гримаса хищного оскала. Профессор резко выпрямился и обернулся к вошедшим. Пламя сверкнуло на линзах очков багряно-оранжевыми отблесками, отчего весь его образ принял вовсе инфернальное выражение. Бехтерев, не стирая с лица хищной ухмылки, всё тем же полушёпотом коротко бросил:

– Есть. Больше, чем мы искали.

Вячеслав Седов. 27 июля, ночь. Псков

Мы быстро доехали до дома, оставив Москалёва наедине с компьютером и принтером, после чего Ольга села в свою машину, и мы выдвинулись к дому Дани. По дороге я дозвонился до него, предупредил о том, что займу стоянку на какое-то время. Тот без лишних вопросов согласился. Они с Алисой уже умудрились добраться до Петрозаводска и в ближайшее время хотели посетить знаменитые Кижи. Я позавидовал ребятам белой завистью и вкратце, без подробностей рассказал про новую пещеру, которую мы обнаружили. Про московских конкурентов упоминать не стал, незачем им волноваться лишний раз. У них сейчас и без нас хватает забот.

Так повелось исторически, что запасные ключи от нашего дома были у Дани, а их – у нас. Поэтому никаких проблем не возникло, я откатил ворота и загнал УАЗик во двор. Ольга уже ожидала меня на улице, сидя за рулём своей игрушечной машинки, и я, не теряя времени, плюхнулся на пассажирское сиденье, параллельно делясь новостями про путешествие друзей. Мы двинулись обратно к дому, по пути заехав в кафе и набрав с собой еды.

И всю дорогу я оглядывался по сторонам, ожидая увидеть эти одинаковые Паджеро или фургон. Даже к дому мы подъезжали медленно, озираясь и пребывая в некоей растерянности – ну вот встретим мы этих товарищей возле дома, и что тогда? Куда бежать? Или не бежать? Или звонить?

Вообще хороший вопрос, конечно – обращаться или нет к правоохранителям? Внешний вид наших оппонентов как-то сам собой навевал мысли об их прошлом то ли в рядах сотрудников, то ли среди состава вооруженных сил. Ну вот и что прикажете делать? Судя по тому, как быстро замяли дело и сняли с Москалёва обязательство не покидать регион, правоохранители вряд ли дадут нам именно то, чего мы от них ожидаем.

Мы попытались обсудить это с женой, но так и не пришли к какому-то определённому решению. Посмотрим, что дальше будет. Лишь бы поздно не оказалось.

Когда мы вернулись домой, в гостиной и на кухне горел свет. Там кипела работа – доцент со всех сторон обложился распечатками фотографий, добравшись до принтера и ноутбука. Повсюду валялись исписанные листы бумаги, которые пестрели записями, сделанными от руки, какими-то символами, исчирканными синей пастой, и даже пара каких-то схем. Я решил не мешать рабочему процессу и удалился в спальню – надо было перетряхнуть рюкзак и докинуть туда тёплых вещей.

Ольга тем временем потрошила кухонные шкафы, вытаскивая оттуда запасы быстрого приготовления и сублиматы. Как же это замечательно, когда не нужно ничего объяснять, когда знаешь, что можешь рассчитывать и положиться на того, с кем идешь рука об руку по жизни...

Я уже закончил собирать рюкзак и вытаскивал его в гостиную, намереваясь начать загружать багажник Форестера, когда меня окликнул Москалёв.

– Слава!

– Что случилось, Павел Георгиевич? Нашли следующую точку?

– Похоже на то.

– И о чём речь пойдёт на этот раз?

– Онежское море.

– Ну то есть озеро. Его ведь раньше морем называли, насколько я знаю?

– Да, именно так. Если верить этим надписям, а не верить им я не нахожу ни одной причины, в Онежском озере существовал скит. Константин Всеволодович – тот, который один из сыновей Всеволода Большое Гнездо, предполагал, что рано или поздно братские междоусобицы разорвут Ростовское княжество между его сыновьями на части, потому повелел основать двор и скит за пределами Белозерского княжества, на землях карелов. Перед смертью Константин дважды втайне проводил переговоры, как это принято сейчас говорить. И карелы, в то время тесно сотрудничавшие в военном плане с Новгородом, дали своё согласие...