Поиск себя

Я довел до автоматизма свое движение к свету, стоило ему лишь появиться, и я не спеша двигался к нему, хотя двигался это не то понятие, которое можно применять к этому месту. Но ведь если свет появляется, то он где то там есть, прямо свет в конце туннеля, только туннель этот не прямой и свет словно играет в догонялки.

Я не придал значения тому, что уже довольно продолжительное время двигаюсь к свету, который не собирается никуда пропадать. Обычно он держится не больше десяти секунд, наверно секунд. Потому что время тут какое-то странное. Я пытался считать про себя, чтобы хоть немного определиться во времени, но начиная с нуля и четко ощущая, что дошел лишь до десяти, я с удивлением слышал в своем разуме цифры больше сотни. Сейчас же я все двигался и двигался по направлению к свету, уже прочно сконцентрировав свой разум на нем, пытаясь ускориться, пытаясь успеть. Чем ближе я подлетал к свету, тем четче ощущал тьму, что словно заботливая мать, укутывала меня в саван и толкала вперед, росчерками тьмы, разрывая ослепительно яркий свет.

Спустя сколько-то времени я уже не мог точно сказать во тьме ли я нахожусь или в свете, потому что видел вокруг лишь линии этих двух цветов, что словно заменяли друг друга. Вокруг словно гиперпространственный прыжок из фильма с моего дома, закручивалась тьма и свет. Меня стало засасывать, растягивая мое восприятие, но тьма не давала растянуться ему сверхнеобходимого. Я видел, как меня несет вместе с тьмой вперед, а свет, что раньше просто был рядом, утаскивает назад, меняя нас местами. Сначала это смотрелось красиво, и забавно, хоть что-то изменилось в этом месте, но постепенно я стал ощущать отголоски боли, сначала меньше, но со временем она становилась все ощутимее и острее, пока окончательно не заполнила мое сознание, заставляя меня открыть глаза.

Первое, что я увидел это деревянную, грязную стену с засохшим пауком на ней. Потом стал возвращаться слух, а чуть погодя к телу словно возвращалась чувствительность, покалывая мои нервы сотнями тоненьких иголок. Я еще не мог шевелиться, лишь бешено вращал глазами, пытаясь стерпеть мерзкую боль во всем теле. Продолжалось это около двух часов, я пытался заставить тело слушаться себя и вроде у меня это получалось.

Постепенно боль утихла, и я смог пошевелить пальцем, постепенно беря тело под контроль. Медленно размял шею, сжал кулаки и поднес руки к лицу, с силой проводя ладонями по нему. Немного размявшись, и посмотрев на свои руки, я смог лишь нервно хихикнуть.

— Волосатая такая и растет не из меня, — хрипло выдохнул я, пытаясь отогнать сумасшедшие мысли из своей головы.

Те руки, на которые я сейчас смотрел, были не мои.

Судорожно подорвавшись с кровати, по крайней мере попробовав это сделать я принялся осматривать свое тело, и был вынужден осознать, что оно не мое. Мысли словно испарились из моей головы, оставляя лишь пустоту и какую-то непонятную безнадежность. Я осторожно, через боль и слабость, присел на край кровати и огляделся вокруг.

Ну что я могу сказать, не очень богатая обстановка, прямо скажем совсем не богатая. Деревянная и грязная комната, почти полностью заваленная различным хламом. Немытое и тусклое окно, грязная постель, на которой я сидел, сломанный деревянный шкаф, и мерзкий запах застоявшейся пыли. На подоконнике стоял небольшой таз с водой и подойдя к нему, я увидел отражение лица этого тела. На вид ему можно было бы дать лет восемнадцать, слишком молодо выглядело, аристократичные черты выгодно подчеркивали красную радужку глаз, а словно потрескавшиеся капилляры, добавляли еще больше мрачности. Подойдя к кровати, я аккуратно, чтоб она не развалилась, сел на нее и стал думать. Отвлек меня от раздумий быстрый звук шагов за дверью и резкий визг не смазанных петель.

— Все сидишь Слорт, — недовольно произнесла молодая и чертовски красивая девушка. — С того самого момента, когда мы вытащили душу демона из того пацана, ты словно сам не свой. Не выпускаешь из рук этот скифов артефакт, замкнулся в себе.

Я лишь очумело поднял на нее свой взгляд, пытаясь понять, о чем она говорит.

— Да, мы потеряли многих братьев, но такова воля нашей Княгини, — с непоколебимой решительностью произнесла девушка. — Ты должен взять себя в руки, у Лорины осталось лишь двое высших вампиров и это мы. Еще неизвестно что нас ждет за рекой, и когда мы сможешь пересечь одну из трех дорог. Я пошла за едой, если захочешь крови, то сам поохотишься, я не соглашалась быть твоей нянькой.

Произносила она все это стоя возле двери, с очень злым взглядом и скрестив на груди руки. Закончив свою речь, она словно ждала чего-то от меня, но, так и не дождавшись, лишь выругалась и, превратившись в туман, исчезла из моей комнаты, громко хлопнув дверью, превращая ее практически в труху.