Поиск выхода

Я, хоть и учил язык довольно старательно, но еле-еле понимал, что происходит. Только «т'сареш» и «много» смог в криках разобрать. Боевики же, видимо, отлично во всем сориентировались. Пока крутил головой, они споро попадали на землю у колес подогнанных повозок. Дракон что-то приказывал, я только обращенные ко мне слова и разобрал: «Сиди за моей спиной и не лезь никуда!» Покаюсь, совсем забыл рацию включить, так что в происходящем разобраться мне оказалось сложновато. Все вокруг бегали, кричали, в лесу что-то взрывалось, валились деревья, откуда-то потянуло гарью. Иногда начинал накатывать панический страх, я с трудом, молитвой, но спасался. Вот только как-то странно накатывал страх, то страшно было, то нет, причем резко, без перехода. Ну… как будто кто-то фонарем посветил — страшно, выключил фонарь или в другую сторону повернул — уже нет.

И тут события понеслись вскачь. Дракон, сидевший прямо передо мной, внезапно дернулся, взмахнул автоматом, и на землю рухнуло тело, видимо, сбитое им в прыжке. Во как, а я его и не видел даже, а майор не только заметил, но еще и среагировать успел. Сбитый завозился и начал подниматься, поворачиваясь к нам. И я увидел его лицо… Ну нехай лицо будет, хотя даже не знаю, как это можно назвать. Удар майора, видимо, сломал вампиру (а в том, что это был вампир, я ни секунды теперь уже не сомневался) челюсть, и последний пытался спешно восстановиться. Возможности пользоваться клыками его временно лишили, впрочем, это не делало данное существо менее опасным.

И я, моментально забыв все наставления, шагнул вперед, протягивая руку и бормоча про себя слова прощения и сожаления. В конце-то концов, в этом и есть моя служба и мое назначение в этой жизни. Кровосос сначала нацелился прыгнуть на майора, благо он был ближе к нему и еще только прикладывался к автомату. Но, увидев меня, упырь моментально переменил решение и ухватился за мою руку, поднятую для благословения. Ну и получил…

Правда, пошло все не совсем так, как я привык. Обычно вампиры просто упокаивались, оседали горстью праха и не проявляли никаких признаков страдания. Даже если мое прощение и причиняло им мучения, то, по крайней мере, это было быстро. Теперь же… Здешний т'сареш начал таять и стекать, будто кислотой плеснули. От серебра у них похожая реакция шла, только гораздо быстрее. И было видно, что эта смерть по-настоящему мучительна.

Я в шоке отшатнулся в сторону. Нет, я не хотел его мучить, хотел просто простить…

— Господь всеблагой, спаси и защити меня, я не знал… — бормотал, отползая обратно за спину майора. Ни одна молитва не приходила мне в голову, но слова лились сами собой. — Прости меня, Господи, я не хотел причинять боль, это не должно было быть так мучительно…

— Ты о чем, Шестой? — спросил Дракон, всаживая в уже умирающего вампира короткую очередь из автомата. Ну хоть так прекратил его мучения… Грешно, конечно, но все равно к лучшему.

— Дома они просто погружались в свет, в благодать, и распадались прахом. Господь либо изгонял их из мира окончательно, либо останавливал, но тут, — попытался объяснить я, преодолевая непонятно откуда взявшуюся сухость в горле. — Так не должно быть, какие бы злодеяния они ни совершили, как бы они ни нарушали Его заповедей, но таких мук они точно не заслужили.

Майор только покачал головой и опять начал вглядываться в лес из-за колеса повозки. Мне же из-за его спины не было ничего видно, да я и не рвался смотреть, все еще переживал из-за мучений т'сареш.

Внезапно стало тихо, точнее, стихли взрывы и стрельба, до этого звучавшие беспрерывно.

— Antiqua dominus, voca vobis. Complete brevis semita et auxilio suis, servos, vetera,[1] — прорезал тишину громкий мужской голос. Латынь, без сомнения, только фразы строились несколько иначе, чем меня учили. И кого они призывают, интересно?

И тут же грохнуло несколько взрывов, один за другим. А потом зашипело, как будто в раскаленную топку ледяной водой плеснули. И на меня свалился поскуливающий от ужаса маг. Приложился мне по спине, скатился на землю и, ослепший от страха, на четвереньках побежал куда-то в сторону, не разбирая дороги. Страх, да… Мне тоже стало жутко, очень жутко. Вот только чувство было знакомо, совсем недавно приходилось сталкиваться. Да, недавно, в пещерах, в Африке…

О боже, за что… Древний. И похоже, не тот, который был в Африке, — ослабленный долгим сном и отсутствием крови — а здешний, в полной силе. Стрельба возобновилась, но ужас не отпускал, давил по-прежнему, так давил, что казался осязаемым.

Ну, если это мое испытание, то я должен пройти его, даже если сегодня будет последняя моя служба. Я встал и пошел вперед, четко выговаривая слова чина отчитывания из требника, составленного Петром Могилой. В православной церкви экзорцизм особо не прижился, у нас всегда считали, что человек должен сам победить сидящего в нем беса, постом, молитвой или покаянием, но один чин все-таки был составлен.