Поиски и находки в московских архивах

Комментируя слова писателя, сказанные им Лаврову: «Я сам с радостью присоединился бы к движению молодежи, если бы не был так стар и верил в возможность движения снизу», автор статьи пишет: «Итак, даже после 1 марта Тургенева не возмущала гнусность и чудовищная преступность того, что он называл «движением снизу»; он только жалел о том, что это движение безуспешно и невозможно!!» Автор статьи стремился доказать мысль о том, что «нигилизм» был Тургеневу «по душе». Ссылаясь на мемуары Лаврова, опубликованные в женевском «Вестнике Народной воли», автор пришел к выводу, что в них он не находит «ни малейшего следа той «злобы», которую будто бы нигилисты питали к Тургеневу, а напротив, мы встречаем красноречивые доказательства сочувствия Ивана Сергеевича не только теоретикам, но и практикам нигилизма, доказательства, дающие право Петру Лаврову и его товарищам также признавать Тургенева своим». Далее, приводя ряд материалов о Лавровском журнале «Вперед» и одобрительные отзывы Тургенева о Степняке-Кравчинском, автор приходил к выводу о том, что «если Тургенев иногда и высказывался против героев кинжала и динамита, то он делал это не потому, что его возмущали их... замыслы и преступления, а потому, что он находил их слишком неумелыми и мало энергичными».

Автор ставит под сомнение политические, «непоколебимые убеждения» Тургенева, «втихомолку калякавшего» с нигилистами, «выражавшего им сочувствие и словом и делом».

Можно привести десятки таких отзывов консервативной печати. Поэтому вовсе не случайно то, что даже стихи, посвященные памяти И. С. Тургенева, запрещались царской цензурой.

Нами обнаружено в деле Московского Цензурного комитета стихотворение В. С. Карцова, посвященное памяти И. С. Тургенева. Гранки этого стихотворения перечеркнуты цензорским карандашом, а на полях стоит дата запрещения — 5 октября 1883 г.

Приведем текст этого стихотворения:

НА МОГИЛЕ И. С. ТУРГЕНЕВА

Завистлива, жадна святая могила,И любо у жизни ей тех отнимать,Чья правда святая и светлая силаОдни только могут наш мир освещать.Вот снова могила — и сердце тоскоюИ скорбью глубокой, глубокой полно,И катятся слезы одна за другою...О боже, за что нам терять сужденоПророков любви и вождей вдохновенных,Глашатаев истины, недругов зла.О смерть, сколько жизней любимых, священныхОт нас ты нещадно, сурово взяла.В холодных объятьях твоих погибаютВсе люди таланта, добра и ума,Но снова в твореньях своих воскресают —Я здесь ты, невольно, бессильна сама...В далекой чужбине, недугом томимый,Тургенев, ты в тяжких страданьях угас.Но вот ты опять среди Руси любимой,Но вот ты среди опечаленных масс.Мы знаменьем крестным тебя осеняемИ, полные душу щемящей тоски,На гроб твой дубовый цветы возлагаемИ — символ бессмертья — из лавра венки.Прости и прощай, наш собрат гениальный,Пленял и смягчал ты нам чудно сердца.И чтим мы в тебе твой талант колоссальный,Да, чтим и отвагу героя-борца.И светлый завет твой любви необъятнойМы примем отныне девизом святым,Пред силой его преклонясь необъятной,И детям его завещаем своим.СПб., 28 сентября 1883 г.

Не появилось в печати и еще одно стихотворение неизвестного автора, посвященное памяти великого художника слова. Ниже публикуется его текст.