Поиски красавицы Нанси

— А, того самого, которого повесили для того, чтобы избавить вас от колесования? Так-с… Ну, и вы собирались поднять ее величество с кровати из-за этого? Сомневаюсь, чтобы королева даже для вас нарушила свой сон. Впрочем, разве королева действительно так уж нужна вам? Я пригожусь вам более, чем она. Ведь я — главнокомандующий войсками королевской охраны и непосредственно распоряжаюсь швейцарцами и ландскнехтами.

— О, ваша светлость! — взмолился Рене, падая на колени перед герцогом. — Если бы вы только захотели…

— А почему бы мне и не захотеть? — надменно ответил Крильон. — Конечно, если бы это ты сам попал в лапы приятелей Гаскариля, я и не подумал бы выручать тебя; но дочь не виновата в грехах отца, и долг всякого дворянина спешить на помощь женщине, попавшей в затруднительное положение. Кроме того, твоя дочь вообще очень мила: я как-то заходил в твою лавчонку, и она очень мило улыбалась мне, когда я покупал какое-то снадобье. Ввиду всего этого почему бы мне и не выручить ее?

— Вы смеетесь надо мной!.. — простонал Рене, который не мог верить в такое великодушие своего врага.

— Иди за мной! — ответил герцог. — Даю тебе слово, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы спасти твою дочь! Ну, а слово Крильона… ты знаешь!

— О, я знаю, знаю! Только поспешим! Как знать… вдруг эти негодяи…

— Пойдем! — коротко приказал Крильон.

Рене покорно последовал за ним в полной уверенности, что Крильон сведет его до Лувра.

Однако вскоре он заметил, что они идут совсем другой дорогой.

— Но… куда же мы идем? — робко спросил он.

— Туда, куда надо! — отрезал в ответ Крильон. Так дошли они молча до старого, неприглядного на вид дома, все окна которого были заставлены массивными железными решетками.

Крильон остановился перед покосившейся дверью и с силой ударил три раза рукояткой шпаги.

Сейчас же открылось одно из окон, и чей-то голос с явным южным акцентом спросил:

— Кто тут?

— Я! — ответил Крильон.

Окно запахнулось, через несколько секунд открылась дверь, и на пороге появился небольшого роста широкоплечий человек. Это был Фангас, конюший герцога Крильона.

— Входите, господин Рене! — сказал Крильон. Парфюмер вошел в мрачную прихожую. Тогда Крильон сказал Фангасу:

— Я привел к тебе узника, за которого ты мне отвечаешь своей головой!

Услыхав это, Рене вскрикнул и хотел броситься назад, но в дверях стоял страшный герцог Крильон.

Последний сказал Флорентийцу:

— Будьте спокойны, я и один отыщу вашу дочь! Что же касается вас самих, то вам уж придется отказаться от мысли увидать в скором времени королеву Екатерину.

Взгляд Крильона явно свидетельствовал о том, что страшный герцог не шутил.

Рене понял, что находится во власти Крильона, и безумный страх объял его.

XX

—Ну-ка, посвети нам! — сказал Крильон своему конюшему. Рене по-прежнему стоял в полном оцепенении, не зная, как объяснить случившееся с ним.

— Милейший Рене, — сказал ему герцог, — вы знаете, что если я возьмусь стеречь кого-нибудь, то от меня не убежишь! Поэтому следуйте за мной добровольно: сопротивление ни к чему не приведет! Ведь я пришел к вам в лавочку со специальной целью взять вас за шиворот и отвести сюда. Но ваше горе тронуло меня, и я там, на месте, ничего не сказал вам. Все же можете не беспокоиться: пока вы будете под арестом, я постараюсь найти вашу дочь.

— Под арестом? — крикнул Рене, обретший наконец дар слова. — Но в чем же обвиняют меня?

— Ровно ни в чем, — ответил Крильон. — Смотрите на это как на мой каприз, если угодно, но я твердо решил продержать вас пару дней в созерцательном уединении. Ну-с, пожалуйста, сударь, наверх! Фангас, помоги господину Рене подняться!

Конюший подхватил парфюмера под руку и повлек наверх. В верхнем этаже Фангас толкнул одну из дверей, и Рене очутился в убого обставленной комнате, все украшение которой составляли довольно неприглядное ложе, простой деревянный стол и несколько жестких стульев.

Здесь герцог сказал Фангасу:

— Помни, что ты отвечаешь мне головой за этого человека!

— Ваша светлость может спать спокойно, — ответил конюший.

— Ну, спать-то мне, положим, некогда, — возразил герцог, — мне нужно сначала выручить дочь этого господина. Покойной ночи! — И герцог ушел, оставляя Рене наедине с Фангасом.

— Ну-с, господин Рене, — сказал конюший, — не хотите ли прилечь?

— Нет, милый мой, — ответил Рене, в голове которого зародились коварные планы, — я так беспокоюсь за участь своей несчастной дочери, что все равно всю ночь не мог бы сомкнуть глаз.

— Может быть, вы хотите кушать?

— Нет. Но пить мне очень хочется.

— Отлично. Так я сейчас принесу бутылочку хорошего вина. Ведь у самого короля нет такого вина, как у герцога!

Фангас вышел, тщательно заперев за собой дверь. Через несколько минут он вернулся с громадной глиняной флягой, горлышко которой было тщательно засмолено. Он поставил флягу на стол, откупорил и разлил вино по принесенным двум кружкам.

— Однако! — сказал Рене, попробовав вино. — Этот мускат действительно великолепен, и я сомневаюсь, чтобы у короля нашелся такой. Должно быть, герцог Крильон очень богат, если у него водится такое винцо?