Поиски путей (СИ)(Лестница из терновника 2)

— Ну хорошо, хорошо… видите ли, Вассал Ник, я, в общем-то, и не придумывала. Однажды, лет шесть или семь назад, ещё ребёнком, я услышала удивительную историю, которую рассказывал моему отцу его товарищ. Господин Учитель Лон-Г, он преподаёт анатомию и хирургию в Государевой Академии Наук…

— Подслушивала? — уточняю.

— Ах, Уважаемый Господин Ник! Моё Время тогда ещё не наступило… или едва-едва наступило… конечно, подслушивала!

— Так и что же?

— Вас не шокирует известие, что медики вскрывают тела мертвецов? О, только, конечно, умерших негодяев — и исключительно для того, чтобы взглянуть на человеческие органы, скрытые от глаз! Им ведь приходится лечить больных, а для этого необходимо…

— Я понял, милая. И ты подслушивала такие вещи?

— О, умирая от ужаса! Но ведь невозможно было уйти…

Нет, Да-Э — прелесть, всё-таки! Люблю я нги-унг-лянцев…

— Так что ж Учитель сказал?

— Он рассказывал, что в Академию, к ним на кафедру, привезли тело казнённого преступника. То есть, этого преступника не убили, а просто обрезали — и он, почему-то, через небольшое время умер. Со слов Учителя, это был громадный, уродливый человек… — и запнулась.

— Как я, чего там…

— Не знаю, Вассал Ник. Я лишь повторяю то, что слышала, а вовсе не видела своими глазами. Учитель сказал, что злодей умер от потери крови. То есть, его рана не закрылась, как у всех, а кровоточила, кровоточила и кровоточила. Тюремщики, конечно, не умели ничего сделать — там ведь не перевяжешь! — и хихикнула, чертовка. — Когда он скончался, они решили, что несчастный страдал какой-то страшной болезнью — и дали знать медикам.

— Вправду болел? — наивничаю я. Моей спине холодно.

— В том-то и дело, Вассал Ник. Несчастный злодей был уродом от рождения. У него всё — ну абсолютно всё, понимаете ли — было устроено неправильно. Сердце. Печень. Сам скелет. Но именно то место, куда нанесли рану, оказалось уродливее всего. Представьте, его женское естество не то, что не раскрылось, как у прочих никудышников — его не оказалось вовсе! Пустышка! Полнейшее ничто! Поэтому бедный негодяй и не смог жить…

— Ужасно…

— Да, да! Учитель Лон-Г стал выяснять, за что этот преступник был приговорён. И представьте: он пытался лишить чести женщину! Чужую жену! Говорил бедняжке всякие мерзости, даже дотрагивался руками, — и передёргивается от отвращения. — Хорошо ещё, что у женщины был стилет, да и прохожие увидали, помогли ей… Скрутили злодея, а не убили на месте — добродетельные люди.

— Редкое преступление…

— Именно. Он не был приговорён к смерти только потому, что оказался чужаком в наших местах…

— Как я, верно, Да-Э? Не смущайся.

— Оэ… Вассал Ник, Учитель высказал предположение, что неправильное строение тела нарушило движение внутренних сил и нормальный ход мыслей — и несчастный сделался злодеем исключительно из-за своего врождённого уродства. Учитель считал, что бедный урод был одержим идеей собственной неполноты в такой степени, что рвался восполнить себя любой ценой — а сражаться на поединке честным образом, конечно, не мог…

— И ты придумала половинки… что ж, у тебя научный склад ума.

Да-Э в страшном смущении крутит в воздухе пальцами и играет веером.

— Учитель Лон-Г высказал предположение, что такое уродство может быть присуще людям, живущим в какой-нибудь определённой местности… В воде что-то не то, знаете ли… А я лишь подумала — вот смешно, если бы они приспособились так жить! И ужасно… Право, Вассал Ник, если бы я знала, что эта глупая шуточка дойдёт до вас и оскорбит…

— Милая, милая Да-Э…

— О, Небеса! Вассал Ник, простите меня!

— Не стоит извиняться, не надо. Ты наблюдательна, умна и умеешь делать выводы. Не думала о научной карьере? Я не шучу, у тебя могло бы получиться.

Да-Э потрясённо смотрит на меня. Её тёмные очи в длиннющих ресницах прекрасны, нежное личико — само совершенство. Неземное. Аэлита.

Увидев такую Аэлиту, один из моих соотечественников сделал фатальную глупость… Один? Ага, ага, противны нашим аборигены, как же! Вот интересно, сколько же шил, спиц и штопальных игл пытаются спрятать в мешок наши доблестные комконовцы — и этнографы заодно?

— Вы смеётесь надо мной, да, Вассал Ник?

— Ну что ты, Да-Э! Ты, в общем, очень и очень интересно рассуждаешь. Жаль, что в нашем мире это невозможно, правда? — говорю я, улыбаясь. — Лично я ещё могу себе представить, что какой-то несчастный мог бы родиться в дикой местности половинным мужчиной — но как бы родилась и выжила половинная женщина, подумай?

Да-Э улыбается в ответ, прикрывшись веером.

— Честно говоря, я тоже не слишком хорошо это себе представляю, Вассал Ник. Я не могу даже вообразить, как бы они жили — но ведь это просто… история? Шарада?

— Ты не боишься разговаривать со мной наедине? — говорю я и демонстративно хмурюсь. — Я же — с твоих слов — похож на безумца, который, Небо знает, на что способен…

Да-Э хихикает.

— Я упустила один важный момент, Вассал Ник — вашу легендарную добродетельность!

— Меня радует, что ты не считаешь меня окончательным уродом всерьёз.

Да-Э чинит политес.