Поиски счастья

«Странные эти американы, — думали люди. — Переселяйся… Легко сказать — покинь родные места…» И кое-кому стало даже весело от неразумных слов пришельцев. Конечно, винчестер — это соблазнительно: их было лишь пять на весь поселок, да и то без патронов. Но кто же согласится променять родину на винчестер! Что же касается каких-то большевиков, то хотя эскимосы и не знали их, кроме Кочнева, но они знали русских, а раз большевики придут оттуда — значит они русские! Зачем же убегать от них? Если красные большевики хорошие люди, что ж, пусть приходят. А с голоду жители острова все равно не умрут. Разве шхуны кормят их? Это пустые слова! Трудно даже поверить, что язык старого человека болтает пустое!

— Так что же вы молчите? — забыв, что его не понимают, прямо к толпе обратился бывший директор «Северо-Восточной компании» и выругался.

Веки Тымкара дрогнули. Он понял. Понял и старик Емрытагин.

— Он назвал нас собаками! — возмущенно бросил эскимосам Тымкар.

— Что он сказал? — обрадовался Роузен.

Миссионер опустил глаза.

— Кстати, они могут кое-что понимать по-английски.

Лица островитян сделались злыми. Женщины — и особенно Майвик — о чем-то зашептались и вдруг рассмеялись, глядя в упор на юркого американа в котелке: на своих коротких ногах, расставленных в стороны, он сам казался им похожим на шелудивого пса…

Пастор пожалел о несдержанности своего босса.

— Если они не переселятся, — перешел уже к угрозам янки, — мы никогда не позволим им посещать Штаты!

Не успел еще пастор открыть рта, как Роузен добавил:

— А ведь у них там могут быть родственники, не так ли?

— Безусловно, мистер Роузен, — и он перевел все это эскимосам.

Тагьек затоптался на месте. Как же так? Ведь нужно отвезти в Ном на Аляску костяные изделия!

Но остальные островитяне остались равнодушными и к этому заявлению. Как можно не пустить их к родным? По всему берегу караулить станут, что ли? Емрытагину даже смешно, из его выцветших глаз скатились смешливые слезинки. Нет, нет, эти американы просто, однако, глупые люди: вначале они пугали какими-то красными большевиками, потом стали предлагать винчестеры, теперь угрожают голодом и запрещением посещать родственников. Тут что-то неладно.

Эскимосы молчали.

— Какая огромная потеря времени из-за кучки этих дикарей! Я удивляюсь вашему терпению.

Вместо ответа грегорианский священник только погладил свою длинную бороду.

— Нам необходимо спешить. — Эдгар Роузен опять нетерпеливо оглядел пролив, по которому дрейфовали на север разреженные льды. — Полковник будет недоволен!

Затянувшаяся встреча становилась в тягость и эскимосам: для них были необычны такие формы общения. Кое-кто из женщин уже ушел, услышав, что в землянках плачут дети.

Роузен расценил этот уход как вызов. Миссионер только пожал плечами: «Туземцы. Чего вы от них хотите?»

— Но это же возмутительно! — не выдержав, воскликнул бизнесмен. — Мы потеряли с ними, — он быстро «взглянул на часы, — мы потеряли из-за них уже целый час! — он отгрыз непомерно большой конец новой сигары и бросил его.

Емрытагин подобрал окурок и стал его разглядывать.

— Вы предложили бы им покурить, мистер Роузен. Эти люди очень отзывчивы на дружбу, — оказал миссионер.

— О да, конечно! — Роузен достал пачку сигар и протянул ее Емрытагину.

Однако старик отрицательно качнул головой, отступил назад. Роузену стало смешно:

— Нет, вы полюбуйтесь!

Он снова попытался навязать свой подарок — теперь уже другим, но все отступали и сигар не брали…

Вдоволь насмеявшись, американец убрал сигары и снова посмотрел на часы.

— Я больше не имею права задерживаться. Мы рискуем провалить дело там, — он указал изогнутым на конце стеком на азиатский берег, — ведь главное именно там!

Он спешил в бухту Строгую, где должен был встретиться с бароном Клейстом, выгрузить ему оружие.

— Мистер Роузен торопится. Он хотел бы знать, когда вы покинете остров, — обратился пастор к эскимосам.

Тагьек взглянул на жену. Она настороженно наблюдала за ним. Тагьек знал, что Майвик не хочет возвращаться за пролив, где провели они несколько лет. Он теперь поставлен в весьма затруднительное положение: если не переселяться сейчас — значит его больше никогда туда не пустят и ему придется забросить выгодное дело и снова стать охотником.

— А если я переселюсь, меня будут пускать сюда? — вдруг спросил Тагьек.

— Конечно, — воскликнул обрадованный Роузен.

— Хорошо, — не глядя на жену, принял решение Тагьек.

— Вери-вел! — и посланец Штатов, не имея при себе винчестера, протянул ему десять долларов.

Тот взял их как должное. Он знал цену этим бумажкам. Но не успел еще Тагьек спрятать полученные деньги, как Майвик подняла невероятный шум.

— Что кричит эта дикарка? — брови Роузена удивленно поднялись.

Пастор объяснил. Роузен засмеялся:

— Глупости! Ерунда! Теперь они, как бараны, потянутся за ним. Я же знаю этих дикарей!