Поиски счастья

Все молчали. Каждый думал о своем. Дед и Наталья уже свыклись с потерей. Сейчас им хотелось лишь радоваться возвращению внука и мужа, расспросить об успехах, но они понимали его состояние и не нарушали молчания. А Василий не мог простить себе смерти отца.

— Разденься, Васенька. Обедать станем, Николка не придет до воскресенья.

Пришел отец Савватий — высокий худощавый старик лет шестидесяти, с болезненным лицом.

— Мир дому сему. — Подошел к Василию, перекрестил его, обнял, поцеловал, разделся.

— Садитесь, батюшка! Вот сюда, — указала ему Наталья место под образами.

— Ну, чадо, повествуй о странствиях своих.

Хозяйка достала из-за божницы бутылку самогона, наполнила стаканы, накрыла стол.

— За благополучное прибытие, сын мой! — Савватий выпил, утер рукавом пышные усы и бородищу, — Поутру благодарственный молебен отслужим.

Возвращением Устюгова было нарушено обычное течение жизни всего русского поселения. Подвыпив, родственники и знакомые шли на огонек в его избу.

— Дозволь поздравить, Василий Игнатович, с прибытием. — И сразу несколько бород просунулось в дверь.

Наталья суетилась.

— Раздевайтесь, дядя, садитесь, гости радостные!

На столе появилось еще несколько бутылок.

Гости крестились и размещались на лавках.

— Бог троицу любит, — наливая себе уже третий стакан, приговаривал отец Савватий.

— Кушайте, батюшка, кушайте, гости!

— Отродясь такого крепача не видел, — расхваливал самогон священник. — Однако не берет. С чего бы это?

Василий выпил полный стакан.

— Как же ты, чадо, достиг нас зимою?

— Никак по льдам?

— Чудной ты! — начал у Василия развязываться язык. — Нешто по воде?

— Предерзостен ты, чадо! Такого не слыхивал.

— А чевой-то вас в экую стужу подперло идти?

— Каким числом сей подвиг совершили?

— Один я пришел.

— Ой ли? — дядя выпучил глаза, не дожевав закуску.

— Пойдешь, ежели ни хлеба, ни долларов.

— Это как же так? — вмешался дед.

— Едва не пропал там. Как завезли — так и все. Хочешь — живи, хочешь — помирай.

— А гоулд[18], чадо?

— Пропади оно, то золото.

— Стало быть, не нашел?

Василий отрицательно качнул головой.

Гости притихли. Наталья присела на край скамьи.

— А тут, чадо, тем золотом бойкая торговля идет. Мы чаяли, ты с того и не идешь, что жадность обуяла тебя.

Василий рассказал о своей жизни за проливом.

— Завтра к самому Роузену пойду, — закончил он. — Тысячу шестьсот долларов причитается мне с компании. Без малого три года отмучился. Едва не пропал во льдах-то. Видно, крепка молитва ваша. Услышал господь. Эх, бати вот только нет!..

— Не печалься, чадо. Бог дал, бог взял. Помянем чарочкой Игната, царствие ему небесное!

Ночью, когда гости разошлись, а дед уснул, Наталья и Василий еще долго бодрствовали. Жена рассказала подробно об отце, о жизни, работе, о Кольке.

— Поди, не узнаешь! Вырос сынок-то наш.

— Получу деньги вот… таких и в руках-то не держал никогда. Придержим до лета. А там на какой ни есть корабль — и айда в Россию. Встречал я на Чукотке одного человека. Богоразом назвался. Он и тут бывал. Чего, говорит, маетесь там? Оно верно, и в России, сказывал, не сладко. Но все-таки свои кругом, русские. Душа истомилась, Наталья!

— Деда не сдвинешь. И слышать не хочет. Уперся: наша эта земля — и только. — Она помолчала.

— Что-то, Васенька, сердце ноет. Никак чует что недоброе?

Он привлек ее к себе, шершавой рукой погладил по щекам и голове.

— Помолимся, Вася, да спать будем. Поздно уж.

На печи что-то пробормотал сонный дед. Среди остатков ужина по столу воровато бегали тараканы. Под потолком помигивала лампа…

На следующий день после молебна в церкви, где собралось до сотни человек — больше женщины и дети, — Василий хотел идти в Ном за деньгами. Но Наталья отговорила его:

— Время за полдень. Не успеешь вернуться. Завтра с утра и пойдешь, Васенька. А ныне батюшка сказывал, чтоб зашел к нему. Есть, говорит, для него газеты припасенные и разговор будет. Да и отдохнуть тебе малость надо.

— Кольку хотел увидеть, — ответил только Василий.

Вечером отец Савватий говорил:

— Не ты, чадо, первый страдаешь. Ведомо мне, что многие там золота не нашли. Одни вернулись, другие в отчаянии кончили жизнь, Вижу теперь, что сие предприятие не от господа, а есть обман в целях наживы. Гляди-ка на газеты. Их читаючи, можно подумать, что золота там — как ягод в тундре. — С этими словами он взял с полки пачку «Ном дейли ньюс» и начал перебирать, показывая разные объявления, статьи, таблицы.

Изумленный невероятно циничной ложью, Василий вникал в смысл, то и дело нервно пощипывая бороду.

— Одна только, чадо, правдивая newspaper[19] есть. Вот она.