Поиски знаменитостей

— Вчера, понимаешь, нас Анатолий Сергеевич собирал, — рассказывал Николай. — А сегодня в комитете комсомола разговор состоялся. И решили мы, комендант, тебе помочь. Собственно, помогать тебе буду я.

Мишка в ответ недоверчиво хмыкнул.

— Чего мычишь? Все равно я в пединститут собираюсь поступать. Так что ты для меня вроде тренировочного трамплина или, скажем, подопытного кролика. Из секции тебя не выгонят. Анатолий Сергеевич так и сказал: «Коменданта вытянуть надо». Вот и будем тебя в науку тянуть. Учти, что занятия начнем с сегодняшнего дня. У меня, брат, слона гонять не придется.

Пусто было на Балашихе. Кончился сезон, давно уехали мастера, да и местные лыжники уже не тренировались на склонах гор, только ветер трепал забытый кем-то синий флажок на слаломной трассе.

Ребята стояли рядом и смотрели на этот флажок. Вдруг Мишка молча направился к нему, глубоко проваливаясь в снег. Через несколько минут он вернулся, пыхтя и отдуваясь. В руках у него был тонкий бамбуковый прут с флажком.

— Пригодится… Еще ведь тренироваться будем… — негромко сказал Мишка.

— Правильно. Надо его Мазаю отдать.

— Мазаю?

— Ну да. Давай-ка сбегай, ты помоложе.

— Я как-нибудь потом… Разжалованный ты, говорит, комендант. На трамплин не пустил. Двоечник, говорит… Мазай этот.

Николай звонко расхохотался.

— Вот здорово! Поругался, значит, со своим заместителем? Ну, тогда давай я снесу…

— Нет, — Мишка долго смотрел на Николая исподлобья. И вдруг, улыбнувшись, добавил: — Я ему знаешь когда этот флажок отдам? Когда на соревнованиях прыгну. Понимаешь?

Николай кивнул.

А Мишка, повернувшись лицом к трамплину, приветственно помахал флажком.

— До скорого свидания, дедушка Мазай! — задорно крикнул он и уже тише добавил: — Я хоть и разжалованный, а все-таки комендант.

Единоличники

Все, конечно, можно было сделать проще: пойти к сторожу Евдокиму Ивановичу, известному всему селу под кличкой Опрокинь Иваныч, рассказать ему, и он, наверняка, пустил бы на старую колокольню. Но Ванюшке Попову хотелось действовать таинственно, ловко, быстро, как в книжках про пограничников и партизан.

О том, что на колокольне бывшей церкви, на которой испокон веков жили голуби и галки, можно найти много птичьего помета, Ванюшка подумал после пионерского сбора. На этом сборе вожатая Валя объявила соревнование между звеньями — кто больше соберет удобрений.

Ванюшку соревнование не очень интересовало. Он знал, что все соберут примерно одинаково — не первый ведь год так бывает. Только Нинка Соколова и Танька Зеленина больше всех принесут помета — у них матери на птицеферме работают. Золой богат Димка Шутов — у него отец кузнец. А в третьем звене, в котором Ванюшка, таких богатых нет. Попробуй займи тут первое место.

Но колокольня… Да, тут дело другое. То-то будут удивляться и завидовать, если их звено неожиданно всех обгонит! И вся школа будет знать: это Ванюшка Попов придумал. Как никто раньше на колокольню сходить не догадался?

Бывшую церковь давным-давно приспособили под Дом культуры. В ней по вечерам звучали молодые голоса, слышно было стрекотание кинопередвижки. Только колокольня стояла мрачная, забытая и заброшенная, хотя и не утеряла своей белокаменной стройности.

У ее подножья, за бывшей церковной оградой, размещался базар. Между возами и прилавками, едва не попадая лошадям под ноги, озабоченно семенили красными лапками сизые голуби. Иногда, чем-то встревоженные, они дружной стаей поднимались в воздух и летели куда-то. Потом прилетали вновь и рассыпались по окнам и карнизам колокольни. Было их великое множество. Ванюшка попробовал один раз устроить за ними охоту. Но первая же тетка, увидевшая, как он, азартно зажмурив один глаз, целится в стаю, отобрала лук и стрелы. Да еще пригрозила, что пожалуется Ванюшкиной матери. С тех пор Ванюшка старался не смотреть в сторону голубей, хотя в голову и приходили иногда мысли, что неплохо бы сделать из перьев головной убор индейского вождя…

На колокольню вела железная дверь, которая всегда была закрыта громадным, с арбуз, замком. За дверью помещалась холодная каменная комната, из которой начинался путь наверх. В этой комнате хранились старые-престарые декорации, изображавшие и сад, и дом, и фонтан, и многое другое. Эти куски пыльной крашеной ткани Евдоким Иванович, подражая директору Дома культуры, Сергею Шмелеву, большому любителю драматического искусства, гордо звал реквизитом. Когда готовилась в драмкружке очередная постановка, Сергей Шмелев и Евдоким Иванович не один час, бывало, проводили в каменной кладовой, поминутно чихая от пыли и стараясь выбрать что-нибудь подходящее.

Пьесу ставили обычно раза три-четыре, после чего Евдоким Иванович перетаскивал декорации обратно. И, странное дело, если до спектакля весь драмкружок был готов помочь ему, то назад таскать приходилось старику одному. Поэтому он звал иногда на помощь ребятишек, которые всегда крутились в Доме культуры.