Поиски знаменитостей

Пятясь спиной, из двери показался высокий парень. Одет он был не по сезону — в легкое, широкое пальто и с непокрытой головой. В левой руке незнакомец нес футляр скрипки и шляпу, а правой держал руку старика Фишера.

Фишер был без пальто, в домашних туфлях. Он что-то быстро проговорил своему спутнику, глядя на него снизу вверх, потом вдруг потянулся к нему. Парень уронил шляпу, но не обратил на это внимания. Он бережно обнял Фишера, и они троекратно крест-накрест поцеловались.

— Ну, не забывай, — громко сказал, почти крикнул Фишер. — Пиши сразу же. И отправляйся. Пора, пора.

Видно было, что он старается улыбнуться, но это плохо ему удавалось. Парень нагнулся за шляпой и неловко затоптался на месте, счищая с нее снег. Он хотел что-то сказать, но Фишер не стал слушать его, махнул рукой. И парень медленно пошел по улице, неся шляпу и скрипку в одной руке, а второй рукой проводя время от времени по густым черным волосам.

* * *

На другой день Шурка Злобин встретил Вальку в школе вопросом.

— Ну как?

И столько было написано на его круглом лице любопытства, что Вальке даже смешно стало.

— Тридцать три! — отшутился он.

Шурка растерянно заморгал.

— А что это значит — тридцать три?

— А что значит «ну как»? — ответил вопросом на вопрос Валька. Шурка засмеялся.

— Купил, значит. А все-таки, как там с Фишером?

Валька рассказал, что вчера к Фишеру не пошел: неудобно было. Ему очень хотелось сказать, что отложить визит посоветовала Мара (чуть было не сорвалось с языка это имя), но он сдержался. Ему казалось, что Шурка обязательно улыбнется, чуть-чуть, одними глазами, но так, что после этой улыбки с ним и разговаривать не захочется.

— Это даже хорошо, — заявил Шурка. — Зато мы сегодня за скрипкой поедем. Должно выгореть дело. Если она еще цела, так ты сразу с ней и заявишься к Фишеру. В полной форме.

Из дальнейших объяснений выяснилось, что у Шуркиной тетки давно уже валяется без дела старая скрипка. По последним сведениям, она еще цела. Тетке скрипка не нужна, и она, конечно, ее отдаст.

— Я ей летом забор починил и крышу красил, — заявил Шурка. — Пусть отдаст за зарплату. Да она и не будет жмотиться, — махнул он рукой, — она добрая.

Шуркина тетка жила в дачном поселке Сосновом. Летом туда ходили по реке щеголеватые речные трамваи, а зимой приходилось ехать железной дорогой, да еще идти от станции километров пять. Друзья решили отправиться в путь сразу же после уроков.

В поезде ехали весело. Вагон был битком набит возвращавшимися после смены рабочими. Неподалеку от ребят расположилась веселая компания, затеявшая игру в «подкидного». Играли увлеченно, азартно шлепая картами и возмущалась по поводу каждого неудачного хода.

Наблюдать за всем этим было очень интересно. Ребята даже забыли посмотреть в окно, когда поезд проходил по большому мосту через реку.

После шумного прокуренного вагона лес встретил их величественным молчанием. Солнце пробивалось через верхушки сосен, и застрявший кое-где в колючих иглах снег казался особенно белым. Ребята притихли. Молча шагали они по пустынной дороге, и обоим казалось, что попали они в неведомую страну.

Поселок открылся за поворотом. Дым не мог оторваться от труб, висел в морозном воздухе. На заснеженных улицах причудливо переплетались темные тропинки. Было тихо, безлюдно. Поселок как бы дремал предвечерней дремотой, которая должна была перейти в глубокий и спокойный сон.

Заваленный снегом до окон домик Шуркиной тетки выглядывал из-за решетчатого забора высокой двускатной крышей. Едва ребята открыли калитку, как навстречу им бросился, захрипел, гремя цепью, громадный желтый пес. Шурка уверял, что Буян — его приятель, однако напомнить псу о давнем знакомстве не решался. Пришлось топтаться у калитки до тех пор, пока не вышла из дома старушка в деревенском клетчатом платке и громадных подшитых валенках. Она загнала пса в конуру, и ребята прошли, наконец, в дом.

Старушка, войдя вслед за ними, скинула платок и валенки и сразу помолодела. Она оказалась маленькой, подвижной пожилой женщиной с темными, как у Шурки, волосами, в которых заметно пробивалась седина. Едва усадив ребят, тетя Маня, как назвал ее Шурка, стала хлопотать у самовара. Она насыпала в него хрустящих сосновых шишек, и в кухне остро и приятно потянуло дымком.

Поставив самовар, тетя Маня придвинула к столу тяжелый табурет, обмахнула его фартуком и села.

— Ну, гостенек дорогой, — обратилась она к Шурке, — случилось, что ли, чего? Родители-то как, здоровы ли?

Она не отступилась от Шурки до тех пор, пока не выспросила о здоровье всей многочисленной родни. И только когда убедилась, что все здоровы, заметно повеселела.

— Неужели ты и вправду просто навестить меня приехал? — в конце концов удивилась тетя Маня. — Вот спасибо, обрадовал старую.

— Конечно, — не моргнув ответил Шурка. — Да еще узнать хочу, тетя Маня, цела ли у тебя скрипка.

— Скрипка? — Лицо тети Мани сразу стало серьезным. — А зачем она тебе? Ты ведь, знаю, и на балалайке-то тренькать не можешь.