Пойте, неупокоенные, пойте

Микаэла сидит на втором диване в гостиной. Она дышит с открытым ртом, выдыхая крошки на свою рубашку, и наполовину съеденный крекер падает из ее руки на пол. Я даже не поднимаю его. Застеленная кровать в моей комнате кажется такой же маленькой и узкой, как постель мамы, и я, как и она, отворачиваюсь к стене. Я чувствую ее с другой стороны. Она жжет меня. Раньше я не видела этого, но теперь чувствую: ее грудь, набитую доверху древесиной и углем, пропитанную жидкостью для розжига, уже не пустую – боль сожгла все внутри нее необъятным пламенем.

Глава 11 Джоджо

Я вытащил Кайлу и побежал к крыльцу, к Па и его зажигалке, мерцающей в темноте, яркой, как маяк. Я запрыгнул на крыльцо, пропуская ступеньки, остановился перед Па, как кролики, которые бегают вокруг дома на закате: едят, замирают, потом бегут, чтобы снова замереть. Которые говорят мне: Так вкусно, так вкусно, но стой, стой, да, я вижу тебя. Кричат друг другу: Беги беги беги стой.

– Сынок, – говорит Па и кладет большую и теплую руку мне на затылок.

Собственные запястья кажутся мне мокрыми. Мой рот открывается, и я вдыхаю. Звучит так, будто в моем горле застряла паутина из слизи. В глазах жжет, и я закрываю рот, сжимаю зубы и стараюсь, стараюсь, стараюсь не заплакать. Я снова вдыхаю, и вдох звучит, как всхлип. Но я не стану плакать, хоть мне и хочется присесть рядом с Кайлой, хочется, чтобы Па обнял меня и прижал к себе, хочется уткнуться носом в его плечо так сильно, что я не смогу дышать. Но я этого не делаю. Я чувствую его руку на себе и встаю на цыпочки, чтобы он нажал ею сильнее. Чувствую тепло его пальцев. Он опускает руку вниз по моему затылку и останавливается у основания шеи, и я даже воображаю, что ощущаю движение его пальцев, кровь, бьющуюся под его кожей.

– Па, – говорю я.

Па качает головой, нежно поглаживает мою спину.

– Иди, уложи сестру спать. Поговорим завтра.

Мы с Кайлой едим крекеры с сыром пименто и тушеными куриными ножками, которые Па приготовил на сковороде, и запиваем это все водой. Я думаю положить Кайлу в ванну, но потом слышу звуки воды в душе, слышу голоса Ма и Леони в комнате и вижу, как зажигается зажигалка Па на веранде, и понимаю, что в ванной Майкл. Кайла кладет голову мне на плечо, хватает меня за волосы и закручивает пряди вокруг пальца, как лапшу.

– Ма? Па?

Ее дыхание замедляется, она пускает струйку слюны мне на шею, и я понимаю, что она заснула, но не отпускаю ее потому, что смотрю на Ричи, который смотрит на Па, который смотрит на темный двор, куда-то далеко, на дорогу. Лицо мальчика отражается в огне зажигалки, я никогда не видел такого выражения. Никогда не видел, чтобы кто-то смотрел на другого человека так, как Ричи смотрит на Па: все его лицо, округлый рот, широко раскрытые глаза, наморщенный лоб – все буквально пропитано надеждой. Он подходит все ближе и ближе к Па, словно котенок, только что родившийся, жаждущий молока, ползущий к тому, без кого он бы умер. Я кладу Кайлу на диван и выхожу на крыльцо. Ричи следует за мной.

– Рив, – говорит он.

Па щелкает зажигалкой, гасит ее и снова зажигает.

– Рив, – повторяет Ричи.

Па откашливается, сплевывает с крыльца, смотрит вниз на свои руки.

– Здесь было так тихо без вас, – говорит Па. – Слишком тихо.

Пламя зажигалки озаряет его быструю улыбку, которая тут же исчезает в темноте.

– Я рад, что вы вернулись.

– Я не хотел ехать, – говорю я.

– Знаю, – говорит Па.

Я потираю запястья и смотрю на профиль лица Па, вспыхивающий и пропадающий в свете зажигалки.

– Нашел? – спрашивает Па.

Ричи делает шаг вперед, и выражение его лица меняется. Всего лишь на мгновение. Он переводит взгляд между мной и Па и хмурится.

– Мешочек? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает Па.

Я киваю.

– Сработал? Это талисман.

Я пожимаю плечами.

– Думаю, да. У нас получилось. Правда, полиция остановила. И Кайле всю дорогу было плохо.

Па снова щелкает зажигалкой, и пламя вспыхивает на полсекунды, яркое, холодное и оранжевое, а затем искрится и гаснет. Па трясет зажигалку у своего уха и снова зажигает ее.

– Почему он не видит меня? – спрашивает Ричи.

– Это был единственный способ отправить часть себя самого с вами. Раз Ма… – Па откашливается, – … болеет. Да и я сам не могу туда вернуться. В Парчман.

Ричи стоит в нескольких сантиметрах от Па. Я даже не могу кивнуть.

– Я вижу твое лицо каждый день. Как солнце, – говорит Ричи.

Па прячет зажигалку в карман.

– Ты меня бросил, – говорит Ричи.

Я приближаюсь к Па. Ричи протягивает руку, чтобы коснуться его лица, проводит пальцами по его бровям. Па вздыхает.

– Смотри в оба, парень. Раньше он так же смотрел на меня, – говорит Ричи.

Его зубы белые на черном фоне: маленькие и острые, как у котенка.

– А потом он меня бросил.

Мне приходится заполнять тишину, которую он образует своими фразами: насекомые замолкают перед каждым его словом.

– Ей уже лучше, Па?

Па роется в кармане, ища что-то, но затем останавливается.

– Иногда я забываю. Забываю, что бросил курить, – говорит он.