Пойти туда...

– Даже … не пробуй… Только время… потеряешь…Все равно… Пикассо из тебя … не получиться, – попытался уверить его я.

– Да, пожалуй ты прав. Не стоит переделывать. Лучше я добавлю к посланию еще четыре руны, как ты думаешь?

– Места … не хватит.

– Хватит. У тебя еще и живот есть, и спина, в конце концов…Ну-ка, посмотри мне в глаза. Ага, вижу туман в твоем мозгу рассеялся, стало быть, мы можем продолжить занятия каллиграфией…

На этот раз все было гораздо хуже. Я только и мог, что считать, сколько еще осталось рун. Девять… Восемь… Семь… Потом слуха моего достиг странный звук похожий на скрип колодезного ворота. Сначала я подумал, что это самовольничают мои зубы, но оказалось не мои – витькины. Вот это да, этак он их до корней сотрет. Я посмотрел на Витьку и сразу же отвернулся. Наблюдать на лице друга смесь жалости, вины и ненависти, не слишком увлекательное занятие.

А потом вдруг все кончилось. И я обнаружил, что нахожусь в вертикальном положении исключительно благодаря стягивающим тело веревкам. Ноги наотрез отказывались стоять. Вещий Олег, отошел на два шага, и как самый настоящий художник придирчиво изучал свое творение.

– Чего… пялишься? Все равно… на шедевр … не тянет, – нет, мой язык просто не выносим, у меня от него одни неприятности.

– Верно, не тянет, – спокойно согласился Могильщик, – Можно было бы добавить еще парочку рун, но, к сожалению, приходится торопиться, иначе прогорят дрова. Их запас весьма ограничен, а его должно хватить на всех. Развяжи шустрика, Слепень. Он – первый. Как думаешь, не плохая из него визитка получилась?

Слепень хохотнул, но веселья в его смехе было не так уж много. Все-таки не каждый день встречаешь последователей маркиза де Сада.

Когда веревки упали, я плавно соскользнул вниз и бессильно прислонился к стволу. Олег присел на корточки рядом.

– Как насчет последнего желания?

Почему-то я был уверен, что Могильщик задаст этот вопрос. Меня так и подмывало сказать, что центральной фигурой в моем последнем желании является он сам. Но вместо этого я коротко ответил:

– Сигарету.

Олег снова полез во внутренний карман и достал массивный портсигар, похоже, старинный и, скорее всего, золотой.

– Может сигару?

Вот это пижон! Но сигара даже лучше…

Я молча кивнул и взял протянутую сигару. Олег щелкнул зажигалкой.

– Наслаждайся. Видишь, какой я добрый?!

Я молча курил и действительно наслаждался. После двухнедельного воздержания сигарный дым туманил голову не хуже травки. Только бы он не заметил, как возбужденно дрожат мои пальцы, только бы не заметил…

Он не заметил. Несмотря на прозвище Вещий, он позорно прозевал мой бросок. Нет, я не надеялся, что мне удастся убить его. Слишком мало сил и времени было в моем распоряжении – Слепень стоял всего метрах в десяти. Но я постарался сделать все, чтобы этот день остался в памяти Могильщика навсегда, для чего ткнул его горящей сигарой в изумленно раскрытый глаз. Пока он орал и пытался оттолкнуть мою руку, пока Слепень гигантскими прыжками несся в нашу сторону, я из последних сил продолжал вжимать свое единственное оружие. До того момента, когда удар тяжелым ботинком в висок не отправил меня на прогулку по беспамятству.

Возвращение было не из приятных. Голова раскалывалась от боли, и не только голова. Такое ощущение, что на мне сплясало канкан небольшое стадо африканских слонов. Впрочем, так оно наверно и было. Руки и ноги снова стягивали веревки. С трудом повернув голову, я увидел Могильщика, которому его подручные пытались оказать первую медицинскую помощь. Когда на глаз ему, наконец, наложили повязку, он повернулся ко мне.

– Ты не только шустрый и хитрый, Игорь, но еще и крайне упрямый. С такими талантами ты далеко бы пошел, но, к сожалению, это уже невозможно. Я с удовольствием пообщался бы с тобой еще, только вот время поджимает, – мы итак уже задержались с первой жертвой. Поэтому я не потребую с тебя компенсации за это, – Олег дотронулся рукой до повязки. – Обещаю, что умрешь ты быстро.

С какой это стати такая милость? Или на него безумие находит приступами?

Меня подняли и подтащили поближе к Олегу.

– Твое последнее желание я выполнил, а как насчет последнего слова?

Я молчал.

– Может быть, все-таки попрощаешься с друзьями?

Вот ведь в ком пропадает режиссер психологических триллеров (если только таковые существуют). Он что кайф ловит даже от этого?

– Какой смысл, все равно мы очень скоро увидимся, – процедил я, хотя совершенно не был в этом уверен. Устройство потусторонней жизни представлялось мне весьма условно.

– Не так уж скоро. Через четыре часа. Это оптимальный интервал для принесения жертв. Так ты им что-нибудь скажешь?

Очень мне надо принародно душу наизнанку выворачивать! Хотя, с другой стороны не отказался бы сказать Витьке пару ласковых… Я внимательно посмотрел на Курицына, и, подмигнув, начал произносить слова одними губами.