Поющая для Луны

Размышляя о том, как сложится наша жизнь дальше, когда Селена вернётся в замок на перевале и снова примет на себя обязанности наследницы престола, я искренне считал, что буду часто ощущать себя лишним и ненужным. Но никакой наплыв обязанностей не сравнится с войной. А именно её сейчас вела Селена.

Удивительно, но молодое поколение правителей и наследников родов, сейчас было на самом острие, в авангарде этого наступления.

Принимая ответственность за чужие жизни и судьбы, Селена умудрялась оставаться той самой девочкой, что прижималась к моей груди, делясь мыслями и переживаниями. Я и сейчас любил эти минуты, когда за нами закрывалась дверь комнаты, или опускался порог шатра, и Селена, пригреваясь между нами двумя, начинала делиться с нами, спрашивать мнения, советоваться. Просто жаловаться на усталость и желание спрятаться от всего мира.

И не передать словами, не описать те чувства, которые распирали грудь от мысли, что прятаться ото всех и всего она приходит в мои объятья. Что в кольцах моего хвоста у неё самый спокойный сон. Что всеми своими сомнениями она делится в первую очередь не с братьями, ни с опытным дядей, главой клана, а с нами, своими мужьями.

И никогда не отмахивается от нашего мнения. Может не соглашаться, но всегда объясняет, с чем именно и почему.

Вспоминая первый раз, когда увидел недосягаемую для меня тогда мечту, и как я назвал её "Сиянием", сейчас всё чётче понимал. Это не было ошибкой. Моя жена для меня действительно Сияние. Теплое, нежное, ласкающее в своем свете, заслонившее собой целый мир. Как так может быть, что любой, даже самый тяжёлый день, становится лучше, стоит встретиться с ней глазами? Или поймав на себе её взгляд? Почему, стоит только ей мне улыбнуться, и моя кровь закипает, как в самый жаркий полдень?

Сразу после обряда братания, ещё чувствуя эйфорию от произнесенной и принятой богами клятвы, мы оба, и я, и Дайгир, направлялись к улыбающейся нам жене. Барс вдруг словно споткнулся. Опустив взгляд на пол, я узнал руническую вязь брачного круга. Уже понимая, почему остановился Дайгир, я медленно поднимал взгляд на Селену.

Мы оба стояли внутри брачной пентаграммы. Селена, случайно или нет, стояла рядом со статуей Морины, держащей на руках Последнюю чашу. Я и барс молчали, но душа и сердце заходились в крике. Мы были женаты, мы прошли ритуал, пусть и каждый по отдельности, мы носили на коже браслеты, подтверждающие нашу связь и принадлежность жене, но сейчас…

Сейчас не она выбирала нас. Мы, оба, выбирали её. Из всех на свете! И молча, просили принять этот выбор и новые клятвы. Не по ритуалу, не по навязанному ей отбору. А по зову сердца. Мне казалось, что я разучился дышать. Только одна мысль билась в голове. Услышь! Я смотрел и смотрел, боясь шевельнуться и нарушить звенящую тишину этого момента. Боясь отвести взгляд от закусившей губу Селены, что переводила взволнованный взгляд с меня на Дайгира.

Среди темного бархата волос начали проявляться серебряные пряди, её кожа наливалась жемчужно-перламутровым светом, широко распахнутые глаза меняли фамильный цвет. Волнуется, переживает…

Что-то изменилось в один миг. Селена сделала один небольшой шажок в нашу сторону, а мы оба протянули навстречу ей руки. Словно сговорились или по условному знаку.

— Селена. — Прошептал Дайгир, заключая жену в объятья и начиная, срываясь, целовать её шею.

— Звёздочка. — Шептал я, обвиваясь хвостом вокруг её ног и прижимаясь к её губам.

Говорят наги не пьянеют. Врут. Нагло и бессовестно. Я пьянел от её запаха, от тепла её тела в своих руках, от искреннего ответа на мои поцелуи, от жадности, с которой она прижимала нас обоих к себе, от её силы, плещущей буйной волной вокруг нас.

Даже бледная Луна на небосводе налилась и заискрила. Тонкими жемчужными нитями силы и ароматом лунниц наполнился храм. Луна первой благословляла наш союз.

Коротко, совсем по-звериному, рыкнув, с шальным и пьяным блеском в глазах, Дайгир опустился перед Селеной на колени.

— Я прошу тебя, не отказывайся от меня. Каждой каплей своей крови я хочу принадлежать тебе, каждый вздох хочу разделить с тобой. Я не приму другой судьбы, кроме той, в которой есть ты. Я прошу тебя принять в свои руки мою жизнь на любой грани этого мира, под сенью любого из богов. — Дайгир ни на миг не отводил взгляда от Селены, и волновался так, что даже то, что он сжимал бедра жены, не помогало скрыть того, как дрожат у него руки.

Когда жемчужный лунный свет начал сплетаться с изумрудной зеленью Живы, никто из нас не заметил. И оборотни, и целители всегда находились под покровительством этой богини. Думаю, что для Дайгира с Селеной внимание Живы к нашему браку было важным моментом.

Лёгким ветерком в храм занесло целый ворох фиолетовых лепестков, смешивая с чистым ароматом лунниц сладкий запах цветов Ссаарды. Не сдержавшись, поцеловал отметины от собственных клыков, самым наглым образом коснувшись языком кожи жены.