Поющая для Луны

- Этот ящик трогать нельзя! - Повторила Лисан. - Партию таких ящиков мать доставляла для кого-то, перед самым своим исчезновением. Эта древесина пропитана ядом каких-то насекомых. Почти не определяется и почти не опасна для оборотней, нагов вообще ничем не потравишь, а маги и люди умирают через несколько дней. Мне мать объяснила с тумаками, когда я пыталась повнимательнее рассмотреть и отковыривала обёртку. И вот этот знак хорошо запомнила!

Девушка указала на почти незаметный рисунок-значок в самом углу ящичка-шкатулки.

- Значит, говоришь, точно не на тебя покушались? - рядом рассерженным котом шипел Дайгир.

Подарок оказался без обратного адресата, хотя таких было много. Но смысл этого поступка? Как только я бы почувствовала недомогание, я могла исцелить себя сама, или тут же рядом оказался бы кто-то из моей семьи. Максимум, чего могли этим добиться, при успешном для приславшего развитии событий, это несколько дней моей слабости или недомогания.

- Может для того, чтобы задержать здесь? - я видимо рассуждала вслух, потому что ответил на мои мысли Рейгар.

- Отлично! Значит, снимаемся с лагеря! - решила я.

Буквально пару часов спустя, караван разделился. Часть направилась к перевалу, часть в Медвежий удел. А наши три фургона, под амулетами сокрытия, разработанными в лабораториях замка ещё отцом Алиены, двинулись к домику на границе между землями Лангранов и королевством оборотней. Один фургон занимали мы, во втором путешествовали Лисан и её мужья, а третий заняли Карел и Варес, решившие, что вот без них мы не обойдёмся. Старая и почти заросшая лесная дорога встречала нас птичьим гомоном и солнечными лучами, пробивавшимися сквозь густую листву.

Глава 24.

Дайгир Сильв.

Наверное, впервые за всю мою жизнь, я с такой жадностью выслушивал наставления и грубоватые разборы своих ошибок. Впервые ощущал такое дикое желание прыгнуть выше собственной головы. Впервые я считал всё, что мне готовы были дать, нужным и необходимым. Даже Карел заметил эти изменения. И порой меня притормаживал.

- Не торопись одним махом отказываться от всего, что знал раньше. - Разъяснял он, не жалея на меня времени. – То, чему учили тебя твои наставники, твои родители... Весь тот опыт, который тебе старались передать, он не взялся из ниоткуда! Он нарабатывался поколениями. Знаешь, мой дед всегда говорил, что воинский устав написан кровью. Так вот я тебе скажу, что цена за опыт не меньше. И твое выживание на аренах... Был бы ты совсем никчёмным, давно бы лапки склеил. И то, чему ты научился там, что помогло тебе выжить, это тоже опыт, который нельзя сбрасывать со счетов. Всё нужно использовать. Это должно стать твоей сильной стороной. Понимаешь?

И я понимал. Понимал, что пять лет я выживал, отвечая только за свою шкуру. А сейчас у меня появилась семья. И любой мой промах, любая ошибка могут стать опасными в первую очередь для них, для неё. Всё свободное время, пока оно ещё было, я тратил на тренировки. Вспоминал, чему меня учили дома, вспоминал, как побеждал противников на арене, как побеждали меня, где находили бреши.

Вспоминал как можно подробнее и детальнее, как попался, где держали, клички, какие-то имена, обрывки разговоров. Даже если мне казалось это неважным и обычным, все равно записывал, потому что это я ничего не видел, а тот же Карел или Селена, могли найти какую-нибудь ниточку.

 Я буквально выжимал себя, просто падал без сил, вытягивался во весь рост на полу фургона, неважно зверем ли, человеком ли... Млел от ощущения её пальчиков на натруженных и гудящих мышцах и блаженно жмурился, слушая её голос.

 Я понял одно, чтобы там не говорила Селена, тех, кто с удовольствием поставил бы точку в семейной истории Лангран, предостаточно. Слишком они иные, слишком многое меняют в мире вокруг себя. Отнимают слишком сладкий кусок пирога, и нет бы, оставляли себе, тогда у всех этих паразитов жирующих на чужих бедах, оставался хотя бы маленький шанс получить свои крохи после пира хищника. Но Ланграны уже несколько поколений просто последовательно и методично искореняли работорговлю.

Не зря же на трибунах не было открытых лиц. Боялись. И виноватыми в этом страхе назначались, конечно же, Ланграны. Неважно кто из них по имени.

 И сейчас, после того "поздравления", я понял, что какой бы решительной, сильной и одаренной не была наша девочка, она всего лишь юная и хрупкая девушка, которая нуждается в защите, в том, чтобы ее оберегали. И возможно, больше остальных из-за своего светлого дара.

 И любая моя слабость, мой промах, мое неумение открывают желающим её убить, путь к ней, возможность подобраться на расстояние удара. Поэтому наплевав на усталость, пока есть время, я искоренял все недочеты, которые мог. Я не мог знать, что у нас получится с женой, сможем ли мы однажды просто забыть наши ошибки, примет ли она меня в свою жизнь окончательно. Но я точно знал, что жена давно уже единственный смысл моей жизни, и я загрызу любого, кто осмелится её обидеть. Ей меня и моих выкрутасов после ритуала до конца жизни хватит, на остальных места уже нет.