Поющая для Зверя

Ни одного гребаного удара. Ничего. И он просто позволил Брого сделать этот хук. Хотел какого-то саморазрушения. Боли. Чтобы убедиться, что он вообще нахрен жив.

Не помогло. Разбитая скула только обозлила его.

И когда вышел на финальный бой, увидев перед собой Александра, удивился. Ведь его не было в списке в этот раз.

Эмир знал, что Александр куда более опасный противник, чем все монстры Эрлис Луванга. Еще никогда не сталкивался с ним в прямом бою.

Вечная тьма Аркануума даровала рожденным там особый дар. Энже изучала этот феномен, но так и не смогла прийти к однозначному заключению, что именно заставляет глаза таких он светится неоново-зеленым пламенем.

У Мулцибера была способность не чувствовать боли. Эмир же получил другой дар — скорость. Сам не знал, как это получается. Просто в какие-то моменты он начинал двигаться так, что видел все происходящее замедленно, практически замершим. Именно поэтому его противники не могли нанести ни единого удара. Просто не успевали. И в крушении на Архаире он видел пламя, разражающееся взрывом вокруг него, но успел выпрыгнуть, успел выбраться, упав на землю практически невредимым.

Но Александр… Эмир впервые увидел такое — он двигался точно так же, как и сам он. Даже быстрее. При этом, усмехаясь чуть удивленно, словно и сам никогда не встречал что-либо подобное.

Эмир пропустил удар, нанесенный противником, и повалился спиной на пол ринга, услышав вскрик, от которого мороз пробежал по коже. Ему тут же стало насрать на боль и кровь, его кровь, залившую все кругом.

Ищет глазами источник звука в толпе наблюдающих, А Александр присаживается рядом с ним, шепча:

— Я позволю тебе победить, если ты отдашь эту алияду мне.

Он сначала в ступор впадает. В башке еще шумит от мощного удара. А когда смысл сказанного доходит, Эмир чувствует, как ярость нечеловеческих масштабов накатывает на него.

Александр хочет забрать Аишу. Даже не сомневается, что речь именно о ней. И это отдается какой-то знакомой, очень больной тяжестью в мозгу.

Вскакивает на ноги, желая только одного — размозжить голову ублюдка. И тут же чувствует, что непроглядная тьма накрывает его, ослепляя, а потом мощный удар в голову, и абсолютная пустота…

***

— Мне ничего не нужно от тебя, Эмир, кроме неё. Я уже сказал тебе это тысячу раз.

Александр стоит в другом конце комнаты, лениво привалившись к подоконнику и смотря на него равнодушным взглядом.

У Эмира все внутри закипает от бешенства.

По правилам Дьявольских боев, победитель имел право забрать деньги из общего фонда, или потребовать у любого побежденного то, что ему принадлежит. И судя по всему, Александра не интересовали немалые деньги, потому что он потребовал Аишу.

— Милый, это разумно, сам подумай, это всего лишь немая рабыня, — Азалия стоит рядом с ним, прикладывая лед к развороченной скуле. Эмир не мог не заметить, как ее глаза налились триумфом, когда Александр потребовал отдать ему Аишу.

И Эмир бесится от того, что она вообще рот открывает. Влезает в разговор, который ее никак не касается.

— Прислушайся к своей женщине, — усмехается Александр. Аза произнесла это очень тихо, но похоже, слух у Александра тоже нечеловеческий, раз смог расслышать ее с другого конца комнаты.

— Знай свое место, — рычит Эмир, и Аза отскакивает от него, бледнея и поджимая губы. Эмир читает в ее лице еще какое-то удивление, но не придает ему значения. — Зачем она тебе? — это уже раздраженно, Александру.

— Она мила, к тому же, алияда, а это диковинка, — небрежно отвечает он. — Виера хочет ее, — Александр кивает в сторону красноволосой девушки, сидящей в кресле в тени. Она, в отличие от Азы, не произнесла ни слова с того момента, как они пришли в комнату переговоров.

— Будет служанкой при тессе Эрлис Луванга, — звонко щебечет Аза, активно жестикулируя руками. — Научится манерам, наконец, и возможно, даже найдет себе покровителя. Голоса у нее нет, но это даже плюс в каком-то…

Эмир с такой силой ударяет по деревянному столу, что обе женщины вздрагивают, а Азалия наконец-то затыкается. На лице Александра блуждает только все та же загадочная улыбка.

Эмир сам не понимает, почему бесится так, что хочется разорвать на части проклятого Александра, а вместе с ним и Азу. Эти двое словно сговорились о том, чтобы довести его до убийства.

И у него нет ни единой гребаной причины отказать. Ни одной просто. Особенно, когда Азалия здесь, рядом с ним, стоит, цепко прихватив за локоть.

Так почему в нем бушуют такие ярость и протест? Каждая клетка в его теле орет о том, что послать это великолепное предложение нахер?