Поющая во тьме

– Я должен был умереть. Я, съедаемый мухами и червями, гнилой кусок мяса. Но что-то удерживало во мне жизнь. Меня подобрали. Долгое время я не приходил в себя и сквозь пелену бреда воспринимал всё происходящее, не имея возможности отблагодарить своего спасителя. Это был лекарь из Румбада долины Хендала. Он выходил меня только потому что "любил интересные случаи ". А как только я немного пришёл в себя, начал ему помогать, так и оставшись с ним. Сейчас я живу в доме, когда принадлежавшим ему, и лечу людей, которых когда-то лечил он. Очередная насмешка судьбы. У моего отца в столице Намирра несколько лекарских, одних из лучших. Знаешь ли, Ани, у нас в Намирре старший сын должен следовать делу отца. Я лишь средний сын, потому участь с малолетства стоять возле его стола и наблюдать, как он режет людей и лечит запоры, меня миновала. Но мой старший брат погиб на охоте, когда мне исполнилось 10, и теперь я должен был воплотить все чаяния отца. Он взялся за меня не на шутку, муштруя меня день и ночь. А когда я достиг 16 лет, отец решил, что мне стоит поучиться у иноземцев и взял с собой в путешествие. Вестал, Арбас, Нуа… Тогда я по-настоящему был зол на то, что должен буду заниматься нелюбимым делом, но сейчас я даже благодарен отцу за это. Всё же я неплохой ученик и достойный лекарь.

Лекс встал, достал из шкафа небольшой деревянный ящик, бережно открыл его и начал доставать содержимое.

– Больше всего в то время меня впечатлили лекари Нуа. Они смотрели на болезнь совсем иначе и зачастую искали причины не там, где привыкли искать их мы. Они верят, что одним из залогов выздоровления является правильное направление энергетических потоков. Знаешь, это на самом деле работает. . Лекари Нуа мастера своего дела, я многому у них научился.

Лекс повернулся к Ани, спросил участливо:

– Мне кажется, тебя уже утомил мой рассказ. Не хочется ли и тебе в свою очередь поделиться со мной чем-нибудь?

Ани едва слышно произнесла:

– Я не могу, даже если захочется. Не сейчас. Я всё ещё пытаюсь отделить явь от видений.

– Я помогу тебе. Но позволь для начала закончить рассказ про лекарей Нуа.

Он взял одну из длинных металлических игл, разложенных на столе, с любовью погладил её остриё.

– Лекари Нуа учили, что всегда можно воздействовать на человека через его энергетические потоки. Но что самое главное, они научили меня, где расположены самые чувствительные точки на теле человека.

Он подошёл к Ани, закатал рукав, нежно помассировал кожу у локтя, и вонзил иглу. Ани дёрнулась, но веревки крепко удерживали ее на месте.

– Ты моя рабыня, Ани. Я купил тебя на невольничьем рынке Дармаса долины Хендала.

Обошёл ее кругом, взял со стола ещё одну иглу, и нарочито медленно ввел под кожу. Ани едва слышно застонала от боли, прикусив губу.

– Поначалу кажется, что боль не такая уж сильная. Но стоит посидеть так часик или два, как хочется лезть на стену.

– Доброй ночи, Ани.

Он ласково погладил её по щеке и вышел вон, плотно притворив за собой дверь. Поначалу Лекс хотел оставить рабыню в таком положении на всю ночь, но решил не слишком сильно усердствовать в первые же дни, опасаясь, что тонкая нить, соединившая их, порвётся, поэтому через пару часов вернулся и снял иглы с бесчувственного тела. Отнёс рабыню в отведённую ей каморку, надел на щиколотки металлические браслеты с его выбитым именем, соединённые между собой цепью. Даже если она и попытается сбежать, обнаруживший найдёт беглянку и, согласно закону Хендала, должен будет вернуть её владельцу.

Следующие несколько дней были наполнены рутинным однообразием: с раннего утра до позднего вечера Лекс лечил, резал, навещал больных, ужинал, привязывал рабыню, заставлял её мучиться ожиданием, а после вонзал под кожу иглы, наблюдая, как она реагирует. Иногда она просто кривилась от боли, от некоторых игл, воткнутых в особенности чувствительные места, она вопила. Лекс улыбался и довольно разглагольствовал, сидя перед скошенной от боли рабыней, но едва он выходил из её поля зрения, как довольная улыбка сползала с его лица. Когда он только мечтал о мести, то представлял, насколько приятно будет истязать её. Но вот она в его власти, а внутри него едва чувствуется удовлетворение от свершившегося факта победы.