Поющие камни

Девушка тоже выглядела несколько смущенной, хотя, несмотря на общую слабость, кидала иногда на ярла такие взгляды… которые были куда красноречивее слов. Надо сказать, выглядела спасенная дева как-то грустновато, если не сказать – подавленно, что было и понятно – столько всего перенесла и даже чуть было не распрощалась с жизнью. Утонула бы, если б не Гендальф.

Впрочем, это не повод для того, чтобы навязываться и к чему-то склонять. А вот спросить – не украсть, спросить – можно.

– Могу я…

– Спрашивай… – одними губами отозвалась красавица. – Что смогу – отвечу.

Она лежала на широком сундуке в малой гостевой зале, ныне, в виду ожидаемых событий, абсолютно пустой. В более спокойные времена здесь останавливались мелкие свободные землевладельцы – кэрлы, изредка – прелаты и средней руки купцы. Какие-либо понятия о комфорте в сии темные времена почти напрочь отсутствовали, однако помещение все же казалось уютным – кругом одно дерево: деревянные скамьи, деревянный стол, деревянный сундук. Только лишь железная жаровня в углу, да на столе – глиняный кувшин с сидром.

– Тебя продали королю Бургреду?

– Да. Точнее сказать – королеве.

– Потом тебя перекупил Торкель?

– Да. Купил, чтобы убить, – девушка грустно вздохнула.

– А не легче было бы просто подослать убийц? – с удивлением вскинул глаза Гендальф. – Коли уж на то пошло…

Эдна торопливо дернула головой:

– Нет, витязь. Не легче. На мне – охранительное заклятье. Тот, кто тронет меня, скоро умрет в страшных мучениях. Торкель это знал. Но он – колдун. Он нашел способ обойти заклятье.

– С помощью местной ведьмы?

– Так.

– Но почему – именно сейчас? Ведь Торкель увидел тебя еще раньше.

– Не знаю, – тихо промолвила дева. – Могу только догадываться. Однако мои догадки – не в счет.

– Еще спрошу тебя…

– Потом… можно? – Эдна виновато улыбнулась, в синих глазах ее по-прежнему стояла грусть и какая-то обреченность. Словно красавицу спасли не до конца… вернее, спасли лишь тело, душа же девушки осталась там, на дне!

Что ж, потом так потом. Понятно – устала. Еще бы не устать!

Молодой человек поднялся на ноги… но Эдна внезапно ухватила его за руку:

– Ты хотел спросить про себя?

– Да, но…

– Я скажу. Но, предупреждаю, правда покажется тебе болезненной и невероятной. Ты не поверишь, но это – правда. Увы.

– Я – не поверю? – неожиданно расхохотался Геннадий. – После всего, что случилось, я поверю во все! Даже в зеленых человечков и особый российский экономический путь.

– Тогда слушай… садись…

Ярл поспешно уселся.

– Я знаю, что ты не из нашего мира, – негромко продолжала девушка. – Мы с тобой как-то связаны… Но ты – не наш. И ты не принадлежишь и тому миру, который считаешь своим.

– Как это – не принадлежу? – Гена изумленно моргнул. – Почему же?

– Потому что ты никуда не уходил, – безапелляционно заявила красавица златовласка. – Ты там и остался. В своем привычном мире.

Не то чтобы Иванов не любил философию… просто не такой сейчас был момент, чтобы пробовать ее на себя. И тем не менее разобраться-то нужно было!

– Как это – остался! Я же – вот он, здесь.

– Здесь, здесь, – Эдна ласково погладила Гену по руке, настолько нежно, что даже, кажется, вечная тоска в ее бездонно-синих очах куда-то исчезла. К сожалению, только на миг.

– Ты поспи, славный витязь… – неожиданно промолвила девушка. – Ляг вот сюда, на скамейку… и поспи. Все, что ты хочешь узнать – ты увидишь.

– Во сне?

– Именно так.

Ну, раз красавица просит… Пожав плечами, ярл покорно растянулся на широкой скамейке, застланной толстой шерстяной накидкой. Эдна поспешно подложила ему под голову набитый свежей соломою валик. Это было приятно. И соломенный валик, и то, что именно Эдна его подложила, побеспокоилась, несмотря на всю свою усталость и нехорошую, какую-то смертную тоску.

– Спи, мой витязь, спи… – гладя воина по волосам, тихо промолвила дева. Так и продолжала напевно приговаривать, усыплять – Лети-лети, утица, лети-лети, журавль… ханк сорз, ханк кург… серая утка, серый журавль… неси-неси сон… уни тапаб, уни тапаб… одолей сон…

* * *

– Полетел, полетел, вон-вон, ага, смотрите! – светлоокая Наденька, показав рукой, едва не выпрыгнула из коротких джинсовых шортиков. – Прямо на грозу летит, видите? Неужто и мы тоже так?

– Да не полетит он в тучу, – подняв глаза, авторитетно заявил чернявый компьютерщик Серега. – Вон, поворачивает уже, видите?

С деловитым гулом только оторвавшийся от взлетной полосы «Боинг» взмыл в вечернее южное небо, затянутое грозовыми тучами и озаряемое грозными сполохами молний. Гена хотел сфотографировать и самолеты, и молнии… только вот молнии никак не удавалось поймать, слишком уж они беспорядочно били.

Все четверо – Гена, Серега с Наденькой и светлоокая, с толстой косой, Розалинда – сидели на корточках перед первым терминалом в аэропорту Барселоны. До регистрации еще оставалось часа два, вот и коротали время – смотрели на грозу, курили (кто курил) да втихаря пили виски, загодя перелитый в пластиковую бутылочку из-под пепси-колы.