Поющие камни

Воины Гендальфа-ярла покинули гостеприимные берега Магонсета в середине апреля. Путь был долог, и ярл намеревался пополнять запасы в пути обычным для норманнов делом – грабежом прибрежных селений. Какого-либо другого поведения викинги просто не поняли бы, и их вождь просто потерял бы честь в том ее понимании, что имелось у северного народа. Да и не тащить же с собой все запасы провизии! Слишком утяжелять драккары было бы чересчур самонадеянно, весна – самое время начинать удалые походы, и, кто знает, что за ватаги встретятся Страннику по пути?

Часть воинов на трех кораблях осталась у новоявленного короля Милфреда, остальные – дюжина судов! – отправились с ярлом. Все те, кто был родом из славного Альдейгьюборга и близлежащих мест, те, кто хотел вернуться на родину и взять свое! Гендальф Странник обещал им всё – и власть, и земли.

Душа вождя викингов пела, а в сердце поселилась спокойная радость. Он возвращался на родину не как изгой, а как человек, имеющий право на трон и на все земли в разливе Свири-реки и почти до Воложбы. Рядом с ярлом стояла его супруга, Эдна Златые Власа, дочь Эйрика Железной Руки, могучего конунга приладожской веси. Слухи и сплетни о том, что юная Эдна побывала в плену рабыней, мало того – наложницей, теперь мало кого волновали. Если б девушка оставалась просто девой, тогда – да, опозоренная, она лишилась бы права на наследство отца, однако ныне она – замужем, «за мужем», и Гендальф-ярл отвечал за нее, как за себя. Слово столь знаменитого морского вождя, и тысяча его воинов на двенадцати кораблях могли заткнуть глотку любому! А ну-ка, кто тут что-то вякнул против королевы Эдны? Покажись, кому жизнь не мила? Нет таких? То-то!

Оттого и была уверенность, была радость и была надежда на то, что все сложится хорошо. Все свои дурные мысли о том, прежнем, мире ярл старался гнать, да и в походе некогда было рефлексировать, всегда находились дела.

«Конь пучины», построенный на ладожских верфях драккар погибшего Регина, так и оставался флагманским судном ярла. Пусть не самый большой, зато самый быстрый, даже на веслах «Конь» легко делал десять-двенадцать узлов – не каждый угонится, далеко не каждый.

Славный корабль имел не менее славную команду. Здоровяк Рольф Кривая Секира, сын Сигурда Черное Весло, с виду бесшабашный, но расчетливый и умный. Проворный в битве Фридлейв Острый Топор, светлоусый и темноволосый викинг с Паши-реки, его друг и старый товарищ рыжий заика Атли Холодный Нож, с ними в друзьях и опытный кормчий Горм Синий Плащ, родом из Альдейгьюборга. А еще и Ернуд, и Гудред, и Хальвдан, и Гнорр Желтый Зуб, и множество самых свирепых воинов, преданных своему вождю. Ну и, конечно же, юный Херульф Отважный, именно ему вождь когда-то подарил свой меч! И не зря.

Честно сказать, юноше было тяжело уходить все дальше и дальше от своей солнечной родины, но он дал клятву вождю, привык к жизни викинга и иной уже не хотел. Жалко было покидать Англию, Магонсет, где осталось так много друзей. С Эдвином Херульф простился, как с братом, а с его невестою Уттой – как с сестрой. И еще в сердце юноши оставалась та девчонка из далекой Таррагоны… Где ж она теперь? Что с ней? Знает один Бог.

Он так и не стал язычником, юный Херульф Отважный. Прилежно молился, когда было время, и никогда не врывался в церкви. Даже отстоял службу перед тем, как отправиться с ярлом в столь далекий поход.

Король Магонсета Милфред проводил викингов с облегчением, что вполне объяснимо: какому же монарху хочется иметь у себя под боком сонмище воинственных язычников, подчинявшихся ему лишь формально? С другой стороны, король Бургред, заключив перемирие с властелином Нортумбрии Эллой, вновь собирал войска вокруг Нотингема, желая расправиться со своим непокорным вассалом. Правда, пока что – кишка была тонка! У Милфреда, кроме собственной дружины и ополчения, еще имелось и три драккара викингов. К тому же Элла славился своим коварством и мог нарушить перемирие в любой момент. И еще были даны.

* * *

В устье большой и широкой реки, называемой викингами покойного Регина «Нево», корабли Гендальфа-ярла вошли в самом начале мая. Окрестные берега зеленели первой нежной листвой, по заливным лугам распались бархатным золотом одуванчики, и широко разлившаяся река казалась морем. Шли осторожно, на веслах. Хотя кормчий Горм Синий Плащ все же был местным, но и он не рисковал плыть вверх по реке под парусом, Нево славилась своим коварством, тем более сейчас, когда, кроме песчаных наносов и мелей, еще царапали борта драккаров коварные, не успевшие растаять льдины.

Однако же вовсе не льдин и фарватера следовало сейчас опасаться пуще всего! Люди! Местные жители. Они, конечно, уже заметили чужие корабли и предприняли меры. Даже самая широкая река все же не море, все суда на виду. Легко можно подать по берегам весть, укрыть до подхода викингов все добро, устроить засаду.