Поющие кости. Тайны Д’Эрбле (сборник)

На этом наша беседа закончилась, поскольку мы пришли на место, где было найдено тело. Инспектор и начальник станции уже осматривали рельсы в свете фонарей.

– Удивительно мало крови, – заметил последний. – Я повидал немало подобных случаев, и всегда было море крови – и на паровозе, и на полотне. Очень странно.

Едва взглянув на рельсы – они его не слишком интересовали, – Торндайк осветил фонарем землю с наружной стороны полотна – рыхлую, усыпанную гравием с мелкими включениями мела, – а затем направил свет на подметки инспектора, опустившегося на колени рядом с рельсом.

– Видите, Джервис? – тихо сказал он, и я понимающе кивнул.

К подметкам инспектора прилип мелкий гравий, среди которого виднелись пятна от раздавленных кусочков мела.

– Вы не нашли шляпу? – спросил Торндайк, поднимая с земли короткий обрывок шпагата, валявшийся на земле рядом с рельсом.

– Нет, но она должна быть где-то неподалеку. А вы, я вижу, нашли еще одну ценную улику, сэр, – усмехнулся инспектор, глядя на шпагат.

– Кто знает. Белый шпагат с зеленой ниткой. Возможно, позже он нам кое-что подскажет. В любом случае его стоит сохранить.

Вынув из кармана жестяную коробочку, в которой, среди прочего, находились пакетики для семян, Торндайк положил в один из них обрывок шпагата и надписал пакетик карандашом. Снисходительно улыбнувшись, инспектор продолжил осмотр полотна. Теперь к нему присоединился и Торндайк.

– Похоже, бедняга был близорук, – заметил инспектор, указывая на осколки от очков. – Вероятно, поэтому и забрел на пути.

– Возможно.

Торндайк, уже заметивший осколки, извлек из коробочки еще один пакетик.

– Дайте мне, пожалуйста, пинцет, Джервис. И еще один возьмите себе, чтобы помочь собрать осколки.

Инспектор удивленно поднял глаза:

– Надеюсь, вы не сомневаетесь, что очки принадлежали погибшему? Он точно был очкариком, я видел отметину у него на переносице.

– Почему бы не удостовериться в этом лишний раз? – ответил Торндайк и тихо добавил, обращаясь ко мне: – Соберите все, что найдете, Джервис. Это может нам помочь.

– Не вижу, каким образом, – возразил я, ползая по гравию в поисках мельчайших осколков стекла.

– Неужели? Посмотрите на эти осколки: некоторые из них довольно приличных размеров, а вот те, что на шпале, совсем крошечные. И обратите внимание на их количество. Состояние стекла явно не согласуется с обстоятельствами произошедшего. Это толстые вогнутые линзы, разлетевшиеся на массу мелких осколков. Как же они разбились? Явно не в результате падения: такие линзы при падении разбиваются на несколько крупных кусков. И не паровоз их переехал, иначе они превратились бы в порошок, который обязательно остался бы на рельсах, а там его нет. С оправой та же история: при падении ее повреждения были бы менее значительны, а если бы по ней проехал паровоз, тогда мало бы чего осталось.

– И что вы думаете по этому поводу?

– Состояние оправы говорит о том, что на очки наступили. Но если тело сюда принесли, вполне возможно, что и очки тоже, причем они были уже разбиты. Скорее всего, на них наступили, но не здесь, а раньше, во время борьбы. Поэтому так важно собрать каждый кусочек.

– Но почему? – никак не мог понять я.

– Если мы соберем все осколки, которые сможем найти, и окажется, что их меньше, наша гипотеза найдет подтверждение и недостающие следует искать совсем в другом месте. Если же осколков наберется точно на две линзы, значит, очки были разбиты здесь.

Пока мы собирали осколки, официальные лица кружили с фонарями вокруг путей в надежде обнаружить шляпу. Когда все осколки были найдены и дальнейшие поиски с помощью лупы уже не приносили результатов, мы увидели, что блуждающие огоньки фонарей удалились на весьма приличное расстояние.

– Пока наши друзья не вернулись, мы можем рассмотреть наш улов, – предложил Торндайк. – Поставьте чемоданчик на траву у ограды – он послужит нам столом.

Достав из кармана письмо, Торндайк разложил его на чемоданчике и прижал парой камней, хотя ночь была безветренной. Потом он высыпал на бумагу содержимое пакетика и, тщательно разровняв осколки, какое-то время молча изучал их. Вдруг на лице его появилось какое-то странное выражение, и он стал энергично выбирать крупные осколки, раскладывая их на две карточки, вынутые им из футляра. После чего начал быстро и ловко складывать осколки вместе, пока на карточках не появились очертания восстановленных линз. Я с растущим волнением наблюдал за его манипуляциями: что-то подсказывало мне, что мы находимся на пороге открытия.

Через некоторое время на карточках появились два стеклянных овала, в которых не хватало всего лишь пары мелких осколков. Оставшиеся фрагменты были столь незначительными, что дальнейшая реконструкция не представлялась возможной. Торндайк поднял голову и тихо рассмеялся.

– Довольно неожиданный результат, – объявил он.

– А в чем дело?

– Разве вы не видите, друг мой? Здесь слишком много стекла. Мы почти полностью собрали линзы, а осколков осталось гораздо больше, чем требуется, чтобы заполнить пустоты.

Взглянув на кучку мелких осколков, я понял, что он прав. Они явно были лишними.